прямо-таки засветился от счастья.
– Если ты – Мисс Робин Гуд, то, я думаю, все будет в порядке! Во всяком случае, у меня теперь есть надежда…
– Ну, ты заранее-то не радуйся, – охладила я несколько пыл поэта.
– Как не радоваться?! Я… Я… Я так рад, что познакомился с тобой… Мисс Робин Гуд! Надо же! Я тебе стихи посвящу!
Гриня на несколько мгновений задумался, потом выпятил грудь, набрал в легкие побольше воздуха и затараторил скороговоркой-речевкой, помогая себе сжатыми кулаками. Он потрясал ими в воздухе, притоптывал под столом ногами и вещал:
Трубы трубят, трубы зовут
Дружно, все вместе.
Мисс Робин Гуд, Мисс Робин Гуд
Выходит на тропу мести!
– Ну, как тебе, Полина? – Гриня смотрел на меня во все глаза. Думал, наверное, что я сейчас расплачусь от умиления.
– Давай договоримся так, Гриша: ты не будешь писать обо мне никаких стихов.
– Но я только…
– Никаких. Это мое условие.
– Полина, я понимаю: скромность, она, конечно, украшает…
– Еще раз повторить?
– Не надо. Просто я хотел…
– Все, хватит об этом, давайте о деле. Я, кажется, действительно могу помочь тебе выпутаться из этой тухлой истории, если ты не будешь мешать нам с Антоном.
– Не буду! – честно пообещал Гриня, преданно глядя мне в глаза. – А как ты поможешь мне выпутаться?
– Там видно будет, – ответила я неопределенно.
– Видишь ли, Гриня, – вставил свое веское слово журналист, – Полина у нас – юрист, поэтому знает, как договориться с Его Величеством Законом.
Буйковский, скорее всего, ничего не понял, но на всякий случай радостно кивнул.
– А теперь – пора по домам. Надо приниматься за дело! – Я потянулась к сумочке за кошельком, но молодой человек остановил меня:
– Полина, а можно, я расплачусь? У меня есть деньги: недавно вышла моя книжка…
– Благодарю.
– Кстати, я могу подарить вам ее с автографом…
– Видишь ли, Гриня, – сказал Ярцев, обнимая парня за плечи, – это, конечно, большая честь – получить твою книжку да еще и с автографом, но Полина, к сожалению, не увлекается поэзией. Она у нас любит прозу…
– Да? Жаль…
Мы вышли из кафе и остановились на крыльце.
– Так, – сказал Ярцев зловещим шепотом, опасливо посмотрев по сторонам, – операция «Оправдать поэта» начинается! А посему соблюдаем конспирацию! Расходимся по одному, в разные стороны и, главное, быстро!.. Встречаемся в условленный день на явочной квартире. Пароль – тот же…
Я ехала домой на своем «Мини-Купере». Ну, вот, кое-что обрисовалось. Теперь я знаю примерную картину происшествия: скромная девушка Полина Зайцева, устав от самодурства и издевательств Виссариона Кинделия, широким жестом бросает его,
