как трясутся руки. Ее мозг юлой крутился в черепе. С сердцебиением творилось что-то странное.
Где-то выше открылась дверь, потом закрылась, затем зазвучали шаркающие шаги по лестнице.
Энди пощупала лодыжку: она, к ее удивлению, была в порядке. Коленка гудела, но ни перелома, ни вывиха не было. Она встала и уже была готова спускаться на первый этаж, как вдруг к горлу подступила тошнота.
Шаги приближались.
Блевать в общественном месте уже достаточно паршиво. Хуже только делать это при свидетелях. Энди нужно было найти уборную. На следующем пролете она толкнула дверь и понеслась по очередному коридору в поисках туалета.
Ей пришлось бежать, чтобы успеть добраться до кабинки. Она открыла рот и стала ждать, пока ее вырвет, но теперь, когда она была на месте и нагнулась над унитазом, из нее вышла только желчь.
Энди, сколько могла, вызывала у себя рвоту, прежде чем спустить воду. Она села на закрытую крышку унитаза. Рот она протерла тыльной стороной ладони. Пот стекал по ее шее. Она дышала так, будто только что пробежала марафон.
– Андреа?
Черт.
Она резко согнула колени, и ее ноги взлетели вверх со скоростью рулонных штор. Она уперлась пятками в край крышки унитаза, словно, свернувшись в клубок, могла стать невидимой.
– Андреа? – Палаццоло в казенной полицейской обуви на толстой подошве гулко протопала по плиточному полу. Она остановилась прямо перед кабинкой Энди.
Энди уставилась на дверь. Из крана капало. Она отсчитала шесть капель, прежде чем…
– Андреа, я знаю, что ты там.
Энди закатила глаза, осознавая всю глупость этой ситуации.
– Я поняла, что ты не хочешь разговаривать, – сказала Палаццоло. – Так что, может, просто послушаешь?
Энди молчала.
– У твоей мамы могут быть очень большие неприятности. – Палаццоло секунду подождала. – Или нет.
Сердце Энди подпрыгнуло от этой возможности – «или нет».
– То, что она сделала… Я это понимаю. Она защищала свою дочь. У меня самой ребенок. Я сделаю все для этого маленького парнишки. Он мой малыш.
Энди закусила нижнюю губу.
– Я могу помочь вам. Помочь вам обеим выпутаться.
Энди по-прежнему молчала.
– Я оставлю свою визитку здесь, рядом с раковиной.
Энди ждала.
– Позвони мне, в любое время, хоть днем, хоть ночью, и мы вместе, ты и я, решим, что тебе надо говорить, чтобы эта проблема исчезла. – Она сделала паузу. – Я предлагаю помощь твоей маме, Андреа. Это все, чего я хочу, – помочь.
Энди снова закатила глаза. Она уже давно усвоила, что за долгое молчание приходится платить в том числе и тем, что люди считают тебя простоватым, если не откровенно тупым.
– Но вот что. Если ты действительно хочешь помочь своей маме, – закинула удочку Палаццоло, – прежде всего ты должна сказать мне правду. О том, что произошло сегодня.
Энди
