style="font-size:15px;"> – Я просто не понимаю, – повторила Энди. – Я не знаю, что и думать.
Гордон опять пригладил усы. Это уже становилось нервной привычкой. Он не сразу ей ответил. Он привык очень осторожно выбирать выражения. А тут почва казалась особенно зыбкой. Никто из них не хотел сказать такие слова, которые потом нельзя будет взять обратно.
Твоя мать убийца. Да, у нее был выбор. И она выбрала убить этого парня.
В конце концов он сказал:
– Я понятия не имею, как твоя мать могла сделать то, что сделала. Как могла думать таким образом. Принимать такие решения. Почему она так вела себя с полицией. – Пожав плечами, он поднял руки. – Можно предположить, что ее нежелание говорить об этом, ее злость – результат посттравматического стресса, или, может, эти события вызвали какие-то неприятные воспоминания из ее детства, о которых мы не знаем. Она никогда не любила говорить о прошлом.
Он сделал паузу, чтобы собраться с мыслями.
– Насчет того, что твоя мать сказала сегодня в машине… Она права. Я не знаю ее. Мне непонятна ее мотивация. То есть, конечно, я понимаю, что у нее сработал инстинкт защитить тебя. И очень рад, что он сработал. И очень за это благодарен. Но то, как она это сделала… – Он снова позволил своему взгляду остановиться на экране телевизора. Очередные говорящие головы. Кто-то демонстрировал схему молла, объясняя, каким маршрутом воспользовался Хелсингер, чтобы добраться до дайнера. – Андреа, я просто не знаю. – И он еще раз повторил: – Я просто не знаю.
Энди допила виски. Под пристальным взглядом отца она налила себе еще.
– Многовато алкоголя на пустой желудок, – заметил он.
Энди запихнула остатки сэндвича в рот. Она отправила его пережевываться на одну сторону, чтобы спросить:
– Ты знаешь того парня из больницы?
– Какого парня?
– Который был в кепке с Алабамой и помог маме сесть в машину.
Он покачал головой.
– А что?
– Мне показалось, что мама его знает. Или, может, даже боится его. Или… – Энди остановилась, чтобы проглотить еду. – Он знал, что ты мой папа, о чем большинство людей не догадывается.
Гордон подергал кончики своих усов. Очевидно, он пытался припомнить их короткий обмен репликами.
– Твоя мать знает многих людей в этом городе. У нее много друзей. Что, я надеюсь, ей поможет.
– Ты имеешь в виду в юридическом смысле?
Он не ответил.
– Я связался с адвокатом по уголовным делам, к услугам которого уже прибегал раньше. Он довольно агрессивный, но это именно то, что сейчас нужно твоей матери.
Энди отпила еще бурбона. Гордон был прав: она превысила свою норму. Энди почувствовала, что у нее закрываются глаза.
– Когда я только познакомился с твоей матерью, я подумал, что она – загадка. Потрясающая, прекрасная, сложная загадка. Но потом я понял, что какие
