поставила на стол чашку с чаем и улыбнулась. Напускная весёлость не успокоила. Напротив, заставила сомневаться в её искренности. Нет, не в мамином страхе потерять единственное дитя. В попытках убедить, что волноваться не о чем.
– Ты скажешь мне, что на самом деле случилось? – неожиданно для самой себя, твёрдо спросила я.
– Не накручивай себя зря, – ответила мама. – Вот если бы тебе удалось устроиться на работу, времени копаться в себе и предаваться тяжёлым мыслям не осталось.
Она положила передо мной амбарную книгу:
– Вот эти не записывай, – мама отодвинула отложенные продукты на край стола.
– Почему?
Я не могла вспомнить ни единого случая, когда что-то не было учтено.
– Это не для нас.
Она достала из ящика большой пакет с герметичным замком и стала аккуратно укладывать банки, пакеты и коробки.
– Мама, ты сегодня такая странная. Скажи, что случилось?
Я надеялась, новый день подарит ответы на вопросы, которые меня терзают последнее время, но вместо этого, их стало ещё больше.
– Сегодня ночью умер Андрей, сын нашей соседки, Лидии Ивановны, – закрывая замок на пакете, тихо сказала мама.
– Я помню его. Это с ним папа и дедушка спаслись в той страшной аварии? – удивительно, вот только вчера вспоминала этот случай.
Мама замерла на миг, тяжело выдохнула, вновь открыла пакет и положила туда банку с птицей в желе и пару протеиновых батончиков.
– Верно. Тогда выжил, а вот теперь нет. Сказались старые проблемы со здоровьем. О Лидии Ивановне больше некому позаботиться. Обеспечение ей не полагается. Они и так с трудом выживали на паёк Андрея. А теперь…
– Я так понимаю, это для неё?
Сердце сжалось от тоски. Захотелось подойти к маме, обнять, но встать не смогла. Ноги не слушались.
– Ты правильно поняла, – ответила она тихо.
Лидия Ивановна всегда относилась к нам с добром. Помню, в детстве часто угощала ягодами из своего сада.
– Я всё понимаю, мама. Только вот…
– Что? – она посмотрела на меня и почему-то отвернулась.
– Мы не сможем помогать ей постоянно, – с трудом выдавила я из себя. – А при нашей жизни вряд ли кто-то ещё окажется столь благородным и отдаст часть продуктов чужому человеку. Скоро зима. Она не сможет выжить в холодном доме без света и воды. Да и вряд ли у Лидии Ивановны есть хоть какой-то запаса продуктов. А забрать соседку к себе нам не позволят, ты же знаешь.
Я понимала, говорю жестокие вещи и радовалась, что мама стоит ко мне спиной. Вряд ли у меня хватило сил сказать ей это в лицо.
– Знаю. Но пойми, дочка, я не могу иначе. Это моя первая учительница, – в каждом мамином слове слышалась нестерпимая боль, такая же, какую испытывала я сейчас. – Лидия Ивановна учила меня доброте, состраданию, милосердию. Как можно бросить её в беде? Я должна что-то сделать.
– Человек человеку волк… –
