фотография папы:
«Среди пропавших без вести старший инженер системы безопасности и жизнеобеспечения комбината Вардин Юрий Матвеевич».
То, с каким равнодушием диктор зачитывала по бумажке имена, поражало своей циничностью. Словно в разных городах живём, по другим улицам ходим, да и общих знакомых у нас отродясь не было. Чернореченск ведь не мегаполис. Это в них, как говорили, до войны жили миллионы. А в нашем городе и раньше менее 20 000 было, а теперь и вовсе сократилось вполовину, если не больше.
Бросив недовольный взгляд на видеостену, подумала, что возможно цинизм и бездушие – это у диктора профессиональное качество. Что дали, то и читает по бумажке. Что с неё взять?
Я посмотрела на часы. Стрелка приближалась к половине восьмого. Вот-вот вернётся мама. Как мне сказать ей о случившемся? А если она знает? Вдруг скажет, что это ошибка? Может быть, папу нашли? Может быть он в госпитале? Хоть бы это было так!
Пискнул датчик биопропускника, зашумел газопреобразователь. Дверь открылась. По опущенным плечам и голове мамы всё понятно без слов – она знает. Я прислонилась к косяку двери и молча смотрела, как она снимает защитный комбинезон, как убирает уличную одежду в бокс, как устало садится на банкетку у двери.
– Мама, это правда?
Она не ответила. Тяжело поднялась и, стараясь не смотреть на меня, пошла на кухню.
– Мамочка, прошу тебя, не молчи! Скажи, что это неправда! Скажи, что папа не погиб! – не выдержав, разрыдалась я.
Вообще-то это мне надо успокаивать маму, мне положено заботиться о ней и поддерживать в трудную минуту. Но я повела себя как маленькая девочка. Опять… Снова забыла, что мне почти двадцать пять лет и моя профессия реша́ть такие вот ситуации, а не создавать их.
– Рита! Доченька! – мама оставила в сторону чашку с только что залитым кипятком чаем и обняла меня. – Не плачь! Ну, помнишь, однажды на комбинате уже была авария. Тогда мы тоже думали, что и папа, и дедушка погибли. А они и сами спаслись, и соседу Андрею выжить помогли. Ещё ничего не известно. Разве сказали в новостях, что они погибли?
– Нет, – вытирая лицо руками, всхлипнула я. – Только то, что пропали без вести.
– Вот видишь! Рано расстраиваться.
Я обняла маму, прижалась, как в детстве, и замерла, прислушиваясь к стуку её сердца. Странно! Оно билось ровно и спокойно, будто ничего не произошло и мама ничуть не встревожена.
– Смотри, я тебе кое-что принесла, – отстранившись от меня, она потянулась к сумке. – Одной из медсестёр выдали в доппайке. Ты её знаешь. Лика! А у неё диабет, ей такое нельзя. Странно, что ничем другим не заменили, им же всё известно о нас. Но может это и к лучшему. Мне такое не дают. Вот мы с ней и поменялись. Я ей галеты дала, а она мне это. Тебя порадовать.
Рассказывая, мама достала три пакетика с ярко-оранжевыми кругляшками внутри.
– Что это? – удивилась я.
Память рисовала
