вам лучше пока сходить за корзинами?
– Зачем вам эти корзины? – удивляется девушка.
– Для детей, конечно, – спокойно отвечает старичок и разувается. Стоптанные черные туфли встают рядом с ногами в полосатых носках. – Идите, пожалуйста, – твердо говорит Петеан, расстегивая воротник мантии, – мне придется раздеться, а я вас стесняюсь.
Девушка кивает и поворачивает назад, к лифту.
Сложив все четыре корзины рядом с одеждой, аккуратно свернутой на туфлях, девушка окликает старичка:
– Я принесла, что теперь?
– Теперь подойдите сюда, поможете мне отлепить, – кряхтит из темной трещины невидимый Петеан.
Она наклоняется и приглядывается. В трещине дышит и вздрагивает что-то живое, телесное, не имеющее видимых границ. В темноте, в дальней части живого месива блеснули глаза Петеана, раздается что-то похожее на шлепок, и девушка принимает из голых старческих рук спящего ребенка, на вид месяцев шести от роду.
– Кладите в корзину, – распоряжается из трещины Петеан, – и подходите за следующим. Так быстрее получится.
Уложив в корзину одного за другим четверых одинаково сонных мальчиков, девушка замечает, что живая масса в трещине становится все более оформленной. В ней проступают ножки, спинки, пушистые головы с розовыми раковинами ушей.
– Сколько их? – спрашивает она, бережно принимая из рук Петеана сладко посапывающего малыша.
– Двадцать шесть, – отвечает он, – и давайте поскорее, минут через пятнадцать они начнут просыпаться. Я их будил последний раз два месяца назад. Они очень, очень голодные.
– А что они едят? – на всякий случай уточняет девушка.
– Ну, я их кормлю геркулесовой кашей и молоком. И морковный сок на сладкое. У меня этого много, и готовить несложно, разогрел упаковку, и можно сразу кормить.
– Хорошо, – говорит она, подумав, – а в чем мы будем их купать?
– Я думаю, можно напустить теплой воды в бассейн на крыше.
– На крыше простудим, – твердо возражает девушка, укладывая следующего ребенка в корзину, – надо в доме.
– Тогда придется по одному, в ванне. А справимся? – вдруг сомневается Петеан.
– Конечно, – уверенно отвечает девушка и улыбается про себя, – кажется, я помню, как это делается.
3. Мощность
К полудню Фенрир окончательно расклеился, и его пришлось взять на ручки. Мелькнула мысль привязать его по-цыгански; но я подумала и решила, что возможность быстро отшвырнуть ребенка с простреливаемого пространства дороже свободных рук. Тем более что его сил хватало, чтобы цепляться обеими руками за мою шею, освобождая мне правую руку для оружия.
Из-под завалившегося на обломки деревьев бетонного блока вынырнул Вали.
– Можно пройти примерно два квартала. Только там практически один проход, и все. Много завалов.
– Боишься, что обложат?
