так же нейтрально ответила Аннета.
Она была в сером кашемировом костюме, непонятного какого-то бордово-черного цвета волосы ее пышной шапкой лежали на голове, ее кроваво-красные губы расплывались при каждом удобном случае в улыбке. Вампирша! Шпионка! Зачем она приехала ко мне?
– Ну как? Купила себе Рахманинова?
– Да, – рассеянно ответила я, переворачивая на раскаленной сковородке прожаренную до оранжевой корочки форель. – Купила. И Рахманинова, и Скрябина, и Второй концерт для фортепьяно с оркестром Шопена, тот, о котором мы с тобой говорили. Но диска с Алленом Реем я так и не нашла. И в интернет-магазинах искала – его там тоже нет.
– Говорю же, он еще молодой, он только начинает. Но вот увидишь, скоро повсюду появятся диски с его концертами.
– Я купила записи концертов Эмиля Гилельса, Николая Петрова, Дениса Мацуева.
Мне почему-то не хотелось больше говорить с Аннетой о моем увлечении фортепьянной музыкой. Во-первых, я не забыла выражения лица Людмилы, которой я попыталась объяснить, как на меня стала действовать музыка, – ничего, кроме иронии и презрения, моя откровенность у нее не вызвала. Да и Аннета, решила я, поддерживает эту тему и мое увлечение музыкой, скорее всего, просто из вежливости. В конце концов, это входит в круг ее обязанностей. «Все лучше – музыка и почти виртуальный, во всяком случае недосягаемый для Таечки, Аллен Рей, – я уже почти слышала, как она докладывает об этом с ухмылкой Нестору, – чем увлечение каким-нибудь реальным, ищущим, как бы поживиться за чужой счет, молодым мужиком. Чем бы дитя ни тешилось…»
– Знаешь, а меня что-то потянуло на акварель. Накупила красок. Сижу у себя в студии, тепло, хорошо, за окном снег и дождь, а у меня на бумаге оживают желтые подсолнухи, ромашки, красные маки… Это просто чудо какое-то! – Аннета разве что не захлопала в ладоши в каком-то истерическом восторге.
Я готова была поспорить, что никаких подсолнухов и уж тем более маков вовсе она не рисовала. Так просто болтала об этом, чтобы поддержать разговор. Чтобы я не чувствовала себя белой вороной на фоне деловой, практичной (как и все окружение Нестора) Аннеты.
– А что Нестор? Не звонил? – спросила она как бы вскользь, расставляя на столе салатники, куда собиралась разложить маринованные овощи. Вымоченная в рассоле капуста со специями – вот куда она сейчас запустила свои тонкие пальцы.
– Звонил. Сказал, что будет к ужину, – скучным голосом ответила я. Мне показалось, что в дверях возник силуэт моей недоверчивой соседки Людмилы – собственной персоной. Она делала мне какие-то знаки, вероятно, хотела меня о чем-то предупредить, но я лишь пожала плечами. Что я могла сделать?
И тут я словно услышала голос Людмилы: спроси Аннету прямо в лоб, как они познакомились с Нестором.
– Кстати, о Несторе… – начала я неуверенно, раскладывая по периметру овального блюда тугие розоватые головки маринованного чеснока, чтобы в центр поместить
