форме. Но они покидали Освенцим.
Так вот, не заметить концентрационный лагерь вы не смогли бы, но снаружи он выглядел как обычные лагеря для военнопленных или другие концлагеря: высокая ограда, колючая проволока, сторожевые вышки, часовые, которые ходят туда-сюда. Ворота, рабочая суета заключенных, но ничего примечательного. Я отрапортовал о своем прибытии коменданту, штандартенфюреру Хёссу – приземистому немногословному человеку с каменным лицом. Я уже уведомил его о своем визите телеграммой и дал знать, что должен кое-что проверить. Он сказал что-то вроде того, что им поручено чрезвычайно трудное задание, с которым не у всякого хватит духу справиться, а затем спросил, с чего я хочу начать. Я ответил, что прежде всего намерен объехать лагерь. Перед началом расследования в концлагерях я всегда осматривал их, особенно основные объекты. Хёсс заглянул в расписание дежурств, позвонил по телефону, и пришел гауптштурмфюрер. Хёсс приказал этому человеку провезти меня по всему лагерю и показать все, что я захочу увидеть. Я стартовал с начала конца, то есть с железнодорожной платформы в Биркенау.
Она выглядела как любая другая платформа товарной станции. Там не было установлено ничего специального, не было принято никаких особых мер предосторожности. Я спросил своего проводника, как это обычно происходит. Он объяснил, что, как правило, об очередном эшелоне, чаще всего с евреями, сообщают незадолго до его прибытия. Тогда вызывают охрану, и она оцепляет колею и платформу. Затем вагоны открывают, прибывшие должны выйти и выгрузить свои вещи. Мужчины и женщины выстраиваются в две разные линии, затем выясняют, есть ли среди прибывших раввины. Их и других «нерядовых» людей тут же отделяют от остальных и доставляют в лагерь, в предназначенный специально для них барак. Позднее я лично убедился, что так все и происходило. Этих людей содержали в хороших условиях, им не надо было работать, ожидалось, что они разошлют из Освенцима по всему свету как можно больше писем и открыток, чтобы тем самым развеять всякие подозрения в том, что здесь творится что-то ужасное.
Потом отбирались специалисты, нужные лагерю, – Освенцим был связан с крупными промышленными концернами, – которых подыскивали заранее. А после этого работоспособные отделялись от неработоспособных. Первые шли пешком в лагерь, где становились заключенными, там их переодевали и распределяли по баракам. Оставшиеся должны были занять места в грузовиках и немедленно, без установления личностей, отправиться в газовые камеры Биркенау. Мой проводник как о чем-то смешном рассказал, что, когда нет времени или врача либо прибывших оказывается слишком много, для ускорения процесса им вежливо говорят, что лагерь находится в нескольких километрах и, если кому-то нездоровится или трудно идти, они могут воспользоваться возможностью доехать, которую предоставляет лагерь. После этого начинается массовый штурм грузовиков. Соответственно, те, кто не поехал, могут пешком пойти в лагерь, тогда как другие непреднамеренно
