другое, как оригинальная Бьянка. В романе князя вытащили из экипажа, бросили в траву перед лестницей, разгрузили несколько коробок багажа – наместнику было совершенно ни к чему, чтобы князь и княгиня загнулись сразу после свадьбы. Мужчины даже на ночь не задержались, сразу уехали, а Бьянка, перебрав вещи и взяв, самое нужное, отправилась прочь пешком, а Даниэль остался лежать на земле под открытым стремительно чернеющим небом.
Этот книжный ужас со мной рядом обойдёт князя стороной, но я не представляю, что делать с появлением главной героини. По-человечески бедную сиротку мне жаль, но зачем она нужна мне рядом с мужем?!
Интересно, сколько у меня времени до её появления?
Глава 4
Даниэль очень медленно опускает веки. Вид низкорослых елей по обочине, от скорости движения, сливающихся в грязно-зелёную полосу подействовал усыпляюще? Было бы хорошо, потому что князь своим весом мне всё плечо отдавил. Но нет, с прежней медлительностью Даниэль открывает глаза. Похоже, он так моргнул.
Хм, вот и очередное подтверждение – не повезло ему со мной, из меня сиделка хуже, чем никудышная. Сюда бы специалистку реабилитационного центра. Да любого медика!
Я зациклилась на том, что князь не может моргать осознанно, что в да-нет, где да это два моргания, а нет, допустим, три, не поиграть, и напрочь забыла, что моргание создано не для общения, а чтобы омывать глаза слезой, очищать и защищать от пересыхания. Хорошо, что у Даниэля это естественным образом получается, а то где бы я искала физраствор? Да я даже не представляю, что в подобных случаях на самом деле капают, может, никакой не физраствор… Бедняга Даниэль, надеюсь, я его в процессе не угроблю.
Экипаж выезжает за пределы города, вид за окном меняется в худшую сторону.
– Ещё водички? – предлагаю я. – Да, я понимаю, ты не ответишь, поэтому сама спрашиваю, сама отвечаю – ещё по водичке.
Второй раз я справляюсь шустрее, но всё ещё неловко.
Есть дыхание рот в рот, а у меня – кормление.
Трындецкий трындец, если честно, потому что Даниэль хоть и симпатичен мне как персонаж книги и приятен как мужчина, но всё равно он посторонний человек, с которым и обжиматься-то не очень комфортно, а тут… рот в рот.
– Перекусим ближе к полудню, – продолжаю я. – Переменой из десяти блюд я тебя не порадую, но кое-что у нас есть. Однако давай о еде не будем, потому что еды у нас мало, надо растягивать, а обсуждать – только аппетит дразнить.
Я, вздохнув, замолкаю.
Радио из меня тоже скверное.
Комментировать, что за окном? Даниэль на сможет увидеть столько, сколько я, пропустит всё интересное, так что комментарии превратятся в очередную невольную издёвку.
Логично рассказать о себе, но признаваться в иномирном происхождении на потеху я точно не готова, а про Бьянку я знаю слишком мало – сирота при живом отце, несчастный ребёнок, нелюбимая, никому не нужная. Отчасти её эгоизм даже понятен –
