нервы и приводило в какой-то безумный восторг всех и вся.
Руководство местного НКВД и ОГПУ, продравшись сквозь народ, тут же проверило документы у подозрительной личности, вызвавший такой ажиотаж, граничащий с беспорядками. Якобино протянул удостоверение личности, новенькое, только что выданное после соответствующего декрета. Его вертели и так и эдак. Там значилось: «Филипп Францевич Лутц-Якобино».
– Немец?
– Да.
– Иностранец?
– Нет. Наш.
– Почему две фамилии?
– Вторая – творческий псевдоним. Меня так пишут на афишах.
– И что это означает?
– Это в честь якобинцев.
– Кто такие?
– Участники французской революции.
– О-о!.. – Последнее обстоятельство вызвало уважение и удовлетворение любопытства. Теперь ясно – свой!..
Вместо одного бенефиса пришлось играть четыре подряд, с небольшими перерывами только для того, чтобы отереть пот, подправить грим и запустить новую публику в узкое пространство балагана.
Якобино падал с ног, проклинал свою затею и мягкосердие. Пасторелли сиял начищенным самоваром. Ходил с гордо поднятой головой. Весь его самодовольный вид говорил: «Теперь поняли, с кем имеете дело?..»
На стульях в первом ряду величественно восседали начальники городского НКВД и ОГПУ. Они с удивлением поглядывали на хозяина балагана. Ранее при случае на него смотрели только как на деклассированный элемент с прицелом на… Они ещё пока не определились с этим «на». Но то, что этот мелкобуржуазный прыщ на теле революции мешает строить светлое будущее страны Советов, не вызывало у них ни малейшего сомнения.
Глава пятнадцатая
Следующий год для Якобино был невероятно удачным и счастливым.
Ему неожиданно предложил контракт сам Труцци.
Вильямс Труцци! Только одна фамилия вызывала в цирковом мире трепет и благоговение!..
Они встретились, когда Якобино работал в Феодосии в цирке Безкаравайнова. Труцци в это время отдыхал в Крыму из-за проблем с лёгкими. Когда-то в Севастополе держал цирк его отец Жижетто Труцци. Ещё в десятилетнем возрасте Вильямс выступал там как артист-жокей. Так что крымское морское побережье ему было знакомо с детства.
После представления Труцци подошёл к Якобино, сдержано похвалил и пригласил на следующий сезон в свой цирк. Якобино от счастья, неожиданности и невероятной удачи проглотил язык.
Труцци расценил молчание по-своему. Озвучил сумму гонорара.
Популярность Якобино с каждым сезоном всё возрастала и возрастала. Проблем с контрактами не было. Но таких денег, которые предложил будущий работодатель, он ещё не получал никогда. И сейчас его приглашали не куда-нибудь, а в Ленинград! В старейший стационарный цирк!
– Ну
