речь Габриэла. – Уж ремонт оставь мне. Мне и Павлу.
– Павлу? – тетя приподняла брови, а в глазах у нее появился понимающий блеск. – Тому самому…
– Тому самому. Мы с ним подружились, – пробормотала Габриэла, против воли заливаясь румянцем.
– А ведь и Томек, и Яцек с Беднарской охотно помогли бы, – не унималась пани Стефания.
– Но я хочу, чтобы мне помог именно Павел! – выкрикнула девушка, не в силах сдерживаться.
– А-а-а. Ну так это совсем другое дело.
Тетя подняла руки, сдаваясь, и они обе снова взорвались смехом. Сердечным, полным взаимной любви, счастливым смехом – как и всегда на протяжении всех их совместной жизни.
Сейчас он, этот смех, возможно, звучал чуть реже, ну так что же – птенцы должны когда-то учиться летать.
Стефания снова обняла свою девочку, поцеловала ее волосы и вытерла непрошеную одинокую слезу.
– Ты мне поможешь? – повторила Габриэла свой вопрос, удивленная его молчанием. Ну, то есть молчанию Павла она давно не удивлялась (она бы скорее удивилась, если бы он вдруг это молчание нарушил), а удивило ее отсутствие всякой реакции: парень просто смотрел перед собой, как будто ее тут вообще не было.
Потом он вдруг достал новенький блокнот.
«Мне мама не разрешит», – прочитала Габриэла.
Хмм…
Мама Павла была еще более странной, чем он. Она приезжала вместе с ним, шла на Буковый Дворик, там слонялась без дела целый день, чтобы вечером отвезти сына обратно – ни дать ни взять его тень. Или охрана. Или конвой.
Сначала это всех раздражало. Марта не раз язвительно проходилась по адресу тридцатилетнего маменькиного сынка, который уцепился за юбку и даже не думает отцепляться. Но через пару недель все утихло, все привыкли к этой женщине и перестали ее замечать. Она вписалась в местный пейзаж, как новые ворота овина: они поначалу ведь тоже всем мозолят глаза и раздражают…
Однако Габриэла даже подумать не могла, что и после работы мать держит его в плену.
– Почему? – растерянно спросила она.
Черт, но ведь он же уже совсем взрослый мужик! Здоровый, разумный – и при этом недееспособный.
«Она обо мне волнуется», – прочитала Габриэла ответ.
– Господи, да послушай, я приеду за тобой и отвезу тебя на такси после того, как работу сделаем!
Неожиданно она начала злиться. Да не будет она умолять его о помощи! У нее полно друзей, которые охотно и без всяких уговоров покрасят ей квартиру, а вдобавок лестничную клетку, да еще два раза – стоит только попросить.
Павел был наблюдателен и заметил выражение, которое появилось у нее на лице.
«Прости», – он протянул ей следующий листок из блокнота, мирно улыбаясь.
– Да ты у себя прощения прости, ошибка природы! – она оттолкнула руку парня. – До конца жизни тебя будут за ручку водить? О нет, нет, даже дела не хочу иметь с таким недоразумением, как ты…
Она резко отвернулась
