склада. Якобы, к этому толкали избыток энергии, агрессивность, амбициозность, склонность к насилию и т. п. Факты опровергают это. Напротив, в детстве и юношестве он отличался дружелюбием, доброжелательностью, несколько романтической поэтической настроенностью. Нет данных о том, чтобы он мечтал быть военным, связывал свое будущее с военной деятельностью, тем более грезил бы выигранными сражениями, почестями и боевой славой, воображал себя въезжающим на белом коне в побежденные города врагов российского государства. Зафиксированные ранние мечты его связывались исключительно с гражданскими делами: благотворительной помощью бедным, служением «волостным начальником», чтобы утверждать справедливость в самом низу народной жизни. Словом, ничто не предвещало, что он может проявить себя на военной стезе, тем более стать величайшим полководцем, военным деятелем самого высокого мирового уровня.
Сам Сталин, когда его спрашивали, почему он стал военным деятелем, подчеркивал, что это произошло «по необходимости», а не случайно.
Философская категория «необходимость», если ее применить в отношении решения Сталина освоить военное дело, отражает связь этого решения с глубинным смыслом и главными целями его жизни и деятельности, как они сложились и развивались в ту пору. Став профессиональным революционером, лидером рабочего движения регионального масштаба, он самой объективной обстановкой подталкивался к осознанию необходимости трудящимися овладеть военным делом, ибо без этого тогда было невозможно добиться победы в борьбе за свободу и справедливость, за социализм. Основой для этого вывода-решения явилось глубокое познание условий, законов, диалектики классового противоборства, революционного процесса. Глубинные причины, справедливые и благородные коренные интересы трудящихся, обоснование цели, жестокое сопротивление антинародной власти их осуществлению, делали это неизбежным.
Из самой живой действительности вывод Сталина о необходимости лично самому формировать в себе необходимые военные знания и умения, качества военно-боевого деятеля. Решение, что он сам должен овладеть военным делом, стать знатоком и умельцем в этой области, чтобы руководить военно-революционными деяниями трудящихся, практически определило его отношение к этому делу на всю последующую жизнь.
В сталинских произведениях до 1917 года нет прямых упоминаний знаменитых «чисто» военных деятелей – выдающихся полководцев, авторов знаменитых военно-теоретических и исторических трудов, трактатов по военному искусству – например, Сунь-Цзы, Макиавелли, Клаузевица и др. Нет ссылок на их взгляды и опыт, стратегические и тактические изыскания. И это нередко ставят в укор ему как свидетельство об изъянах военно-теоретической и военно-боевой подготовки.
Но на него той поры ошибочно смотреть как на ученика кадетского корпуса или юнкерского училища, как на слушателя военной академии, где учеба идет по спокойной и устоявшейся
