мужчины прихлебывали вино во время беседы. Бернар больше не пил. Он принял пилюлю из маленькой бутылочки и сказал:
– Как война всё портит. Даже простое вино стало другого вкуса. И крысы. Я не помню, чтобы до войны кто-нибудь увидел в Париже крысу.
Леон пояснил:
– Не стало порошков от крыс.
Роже сказал:
– Раньше говорили, что оккупанты всё забирают. Кто же забирает теперь? Хотя бы этот крысиный порошок?
Дама с каштановыми волосами сказала:
– Говорят, во всех парижских школах у детей заводятся вши.
Поль про себя подумал, что это мало походит на светскую беседу. Подошел Мишель.
– Снимки получились великолепные, – сказал он Роже и обратился к Полю: – Вы тоже хорошо получились, мсье Дожер. Фотографии сохнут в лаборатории. Я готовлю корреспонденцию в своем журнале, отправлю авиапочтой при первой оказии.
– Корреспонденцию? – спросил Поль.
– Вы произведете сенсацию в мире, – пояснил Роже. – Белый человек, обнаруженный на острове дикарей, проведший там двенадцать лет в отрыве от мира, не знавший ничего о мировой войне. Вас начнут осаждать корреспонденты уже в Панаме.
– Сенсацию, – повторил Поль.
Краснолицый студент сказал:
– Вы можете заработать целое состояние на репортажах, если будете требовать от корреспондентов деньги.
– И я буду первым репортером, – сказал с улыбкой Мишель. – Половина гонорара ваша. Начнем интервью. Прямо тут.
– Гонорар, интервью, репортаж, – серьезно повторял Поль незнакомые слова.
И Мишель начал:
– Где вы родились, мсье Дожер?
– В Париже.
– В каком месте?
– В нашем доме на улице де Ламбаль.
– Это ваш собственный дом?
– Это дом наших предков, – сказал Поль, повторяя забытое хрестоматийное выражение. – Я не знаю, что стало с домом. Говорят, многие города разрушены войной.
– Париж сохранился, – вставил Роже. – Французы недостаточно сопротивлялись фашистам, чтобы понести большие потери.
– Вы так считаете? – громко спросила мадам Туанасье.
Она поднялась с места, пододвинула свой стул, села ближе. Роже тут же ответил:
– А вы, мадам Туанасье, считаете, что Лондон, Дрезден, Берлин, Сталинград, Москва пострадали меньше Парижа?
– Оставим войну, она прошла, – оборвал разговор Мишель. – Приступаем к послевоенной сенсации. У вас был большой дом, мсье Дожер?
– Небольшой, – Поль почувствовал некоторую тревогу. – Два этажа. И сад вокруг дома.
– Неподалеку от дома Бальзака? – живо спросил краснолицый студент.
– Да.
– На фронтоне круглое окно?
– Да.
– Я
