чем, но это изменится, если продолжишь напирать. Ты слишком легкая добыча. – Его оскорбление задевает за живое, он сыплет соль на еще незажившие раны. – Ты слишком юна и наивна. Верила всему, что они тебе говорили, но теперь настала пора признать, что они получили от тебя все, что им было нужно.
Доступ. Я была способом получить доступ. Внутри все переворачивается, когда я вспоминаю, как Шон вернулся после нашей ссоры с извинением. Вслед за Шоном, пока он меня отвлекал, в дом вошел Доминик. Возможно, я дура, но…
– Я не шлюха!
– Ты убеждаешь свою совесть, не мою.
Но после того дня все изменилось. Возможно, до него я была целью, но после стала выбором. Они впустили меня в свой мир, потому что сами этого захотели. В этом я уверена. Шон сам в этом признался. Он рисковал всем. Спал со мной, хотя это все равно что спать с врагом, посвятил меня в тайны, привязав к ним, и оставался со мной, рискуя доверием и местом в Братстве.
Если мне до сих пор не хватало доказательств их чувств, то теперь их достаточно.
– Они дороги мне. Очень. Просто позволь мне принять участие.
– Если это правда, перестань быть такой конченой эгоисткой. Они тебя отпустили, ты должна повзрослеть и сделать то же самое.
– У тебя не получится нас разлучить!
– Ты прекрасно знаешь, что это не так. Тебе перестанут открывать двери. Никто с тобой не заговорит. Сейчас, с этой минуты… тебя больше не существует. И никогда не существовало.
Меня колотит от гнева, когда я выплевываю слова:
– Да пошел ты, сукин сын, доморощенный Робин Гуд из сраного захолустья! – Я вырываю руку, и он меня отпускает. – Проваливай к чертовой матери!
Мужчина отступает, засунув руки в карманы брюк. Его глаза горят ярким пламенем, а голос отдает холодом.
– Именно по этой причине я не хочу, чтобы ты была рядом с нами.
Я поднимаю руку.
– Умоляю, ты хочешь изгнать меня из племени, воспользовавшись в качестве предлога моими критическими днями? Ты и твоя компашка народных мстителей должны быть благодетелями всего человечества, не так ли? А мы должны быть благодарны вашей группе мудаков? – Я фыркаю. – Что ж, позволь поблагодарить тебя от лица хищников, вооруженных вагинами. – Я делаю реверанс. – Огромное спасибо, но повторю еще раз: я тебе не враг.
Я вздергиваю подбородок.
– Они доверяли мне, потому что знали, мне по силам с этим справиться. Они в этом убедились. Они доверяли мне, потому что я люблю их, и знали, что я всегда их прикрою. Пренебрегай этим сколько хочешь, но любовь подтверждает мою преданность и помогает мне защищать их любой ценой, как они защищают меня. И тебя.
От моего признания на его лице появляется что-то похожее на одобрение, но быстро исчезает.
– Ты не должна была быть в этом замешана.
– Но теперь я здесь, так позволь мне сыграть свою роль.
– Две минуты истекли. – Он поворачивается и идет к лесу. Я повышаю голос, зная,
