и свежий порез на щеке, явно после бритья.
– Нам необходимо поговорить с вашим отцом. Это ваш ближайший сосед – он живет на озере. – Полковник Гущин кивнул на Макара. – Мы по частному делу приехали, не волнуйтесь. Но неотложному. Нам надо обсудить с вашим отцом и вашей матерью один важный вопрос.
– Моя мать умерла. Мой отец женат вторым браком. Но почему все же полиция?
– Полиция к нам! – снова заполошно оповестил его спутник.
– Полиция? – из глубины участка послышался еще более встревоженный женский голос – надтреснутый какой-то, почти истерический.
Клавдий Мамонтов вздрогнул – интонация… в вопросе словно заключен крик о помощи и одновременно страх…
– У вас есть младший брат? – спросил он парня.
– Адам? Он сын Евы.
– То есть как? – не понял Клавдий Мамонтов.
– Сын жены моего отца.
– А вас самого как звать?
– Василий. – Парень посторонился. – Ну, входите, раз приехали. И раз вы полиция. Что же мы на пороге. Удостоверения ваши можно посмотреть?
Клавдий Мамонтов достал свое, а полковник Гущин не удосужился даже – вошел в калитку, Макар за ним.
Их взору предстал неухоженный участок – все словно заброшено еще с зимы и осени, не прибрано. Просторный дом из красного кирпича – подобные «замки» с медной крышей строили богатые люди лет двадцать назад.
На кирпичной открытой веранде промелькнул силуэт – словно тень. Клавдий смог лишь понять, что это женщина с распущенными темными волосами в чем-то черном, то ли накидке, то ли хламиде. Мелькнула и пропала. Ей ли принадлежал тот исполненный ужаса и тайных слез голос?
– Сколько вашему младшему лет? – спросил полковник Гущин.
– Пятнадцать.
– Он плавает на лодке по озеру?
– Я не знаю. Возможно. Лодка у нас есть, и катер был, только он в ремонте, – Василий Зайцев отвечал удивленно и настороженно. – Что все-таки стряслось? Что не так?
– Нам надо переговорить с вашим отцом и его женой, – распорядился полковник Гущин.
– Невозможно. Папа болен. А Ева… она тоже больна.
– Молодой человек, вы глухой? – повторил полковник Гущин бесстрастно. – Мы приехали к вам не чай пить. А по делу, которое касается семьи вашего соседа Макара Псалтырникова. С вами мы пока волнующий нас вопрос не обсуждаем. С вашим младшим мы поговорим позже. Сначала со взрослыми. С родителями.
– Вася, пусть поднимаются ко мне. Что ты споришь с ними? – послышался мужской голос из отворенного на втором этаже «замка» окна.
– Папа, зачем ты встал? Тебе после капельницы лежать необходимо, – громко ответил Василий Зайцев.
– Я лягу потом. А ты проведи гостей ко мне.
– Пошли, – сказал Василий Зайцев. – Но учтите, ему нельзя долго разговаривать. Проявите милосердие – вы, полиция.
Он
