невеста последовательно именуется княжной – титул, данный ей по рождению, – именуется вплоть до венчания, после которого ее называют великой княгиней – титул, данный ей как супруге Василия III273. В описании первой женитьбы Ивана IV – на Анастасии Юрьевой в 1547 году – не упомянуты ни новый титул невесты, ни торжественный вход в Терем. В трех сохранившихся черновиках свадебных разрядов невеста именуется великой княгиней (а Иван IV, что любопытно, не царем, а великим князем)274. Женитьбы второстепенных членов царской семьи – Андрея Старицкого (в 1533‐м), Юрия Васильевича (в 1547‐м) и Владимира Старицкого (в 1549 и 1555 годах) – также не оставили упоминания этого ритуала, хотя, возможно, причина в том, что женился не царь, а значит, имитация равного брака была не столь важна. Итак, традиция награждать невесту титулом царевны могла сложиться только в период, когда она впервые четко обозначилась, – в 1571 году, с женитьбой царевича Ивана Ивановича (см. табл. 2.3).
Что касается датировки ритуала официального входа в Терем, то и здесь мы можем только гадать. Подтвержденные случаи проведения этого ритуала датируются XVII веком, хотя его происхождение вполне может относиться к XVI веку. Церемониал царских свадеб в Московии требовал, чтобы невеста и ее сопровождающие находились в Кремле еще до начала свадебного торжества. Согласно известным эпизодам свадеб XVI и XVII веков, невеста уже находилась в Тереме и там ждала приглашения в Золотую или Грановитую (в зависимости от свадьбы) палату, где должен был состояться пир. Каким образом невеста и ее семья входили в зал – через официальный ритуал входа или иначе, – из сохранившихся источников неясно, но сложно представить, чтобы этот вход не сопровождался специальной церемонией.
Таблица 2.3. Смена идентичности невесты
Другой ритуал, развивавшийся одновременно с традициями нового титулования и официального входа в Терем, – принятие невестой нового, царского имени. После смерти 13 ноября 1571 года (спустя всего две недели после свадьбы) третьей жены Ивана IV, Марфы Собакиной, царь просил церковных иерархов разрешить ему четвертый брак, аргументируя это тем, что дьявол, «ненавидяй добра враг, воздвиже ближних многих людей враждовати на царицу Марфу, еще в девицах сущу, точию имя царское возложено на нее, и такоей отраву злую учиниша»275. Мы знаем только одно ее имя – Марфа. Поэтому либо «Марфа» было ее царским именем, а имя, данное ей при рождении, нам неизвестно, либо (но все это лишь догадки) она взяла себе царским именем то, которое дали ей при рождении, взяла, возможно, с другим святым покровителем, что должно было знаменовать реальное и значимое отличие ее новой идентичности от добрачной.
Иные случаи перемены имени известны лучше. Вторая жена царевича Ивана Ивановича, Пелагея Петрова-Соловая, стала после своей свадьбы в 1575 году Феодосией. Вторая невеста царя Василия Шуйского, Екатерина Буйносова-Ростовская, стала в 1608 году Марией. А первая избранница царя Михаила Федоровича, Мария Хлопова, взяла в 1616 году имя Настасья (Анастасия)276.
Там же. Д. 2. Л. 1, 2, 3 об. (княжна) и 3, 4, 4 об., 5 (великая княгиня). Листы в этом тексте расположены не по порядку. Они должны были бы располагаться так: 2, 3, 4, 5 (пропущенный лист), 1. См.:
РГАДА. Ф. 135. Отд. IV. Рубр. II. Д. 5. Л. 18–42, 43–54;
ДРВ. Ч. 13. С. 105;
О Пелагее/Феодосии Петровой-Соловой см.: Материалы по истории СССР / Отв. сост. Л. Н. Пушкарев. М., 1955. Т. 2: Документы по истории XV–XVII вв. С. 165, прим. 98 (Пискаревский летописец / Под ред. О. А. Яковлевой). О Екатерине/Марии Буйносовой-Ростовской см.: Разрядные записи за Смутное время (7113–7121 гг.) / Под ред. С. А. Белокурова. М., 1907. С. 249. О Марии/Настасье Хлоповой см.: ПСРЛ. Т. 5. С. 65 (особенно Прибавления к Псковской 2‐й летописи; Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией [далее – АИ]: В 5 т. СПб., 1841–1842. Т. 3. № 91 (30 декабря 1620 года). С. 89–90; СГГД. Ч. 3. № 63 (С. 261). Забелин считал, что новые имена могли быть средством для дополнительной связи новых родственников с династией. Он пишет о Хлоповой: «…нарекли ее царицею, а имя ей дали Настасья, очень вероятно – в память царской бабки Анастасьи Романовны, первой супруги Грозного» (
