же с тобой сложно, – пробормотал себе под нос. – Хорошо, попрошу Степана. Постой, – добавил, заметив, как Ника крадется к выходу, – а со своим директором не боишься идти? Хочу пригласить тебя на ужин. Сегодня вечером, я заказал столик в «Интер». Поужинаем, поговорим.
«Это еще что за новости», – испуганно подумала Ника, хватаясь за ручку двери: – Дмитрий Борисович, не думаю, что это хорошая идея. Все, о чем нужно поговорить, мы можем обсудить на работе. Извините. Работы много.
Дверь захлопнулась за Никой. Директор злобно пнул стул, который отлетел и ударился о стену.
Ника забежала в свой кабинет, закрыла дверь и повернула ключ в замке. Конечно, никто бы не вломился сюда посреди дня, когда вокруг люди, а на входе – охранник. Но так она чувствовала себя спокойнее. Ника села на пол, оперлась спиной о стену и откинула назад голову. Она становится параноиком. До смерти испугалась предложения поужинать с человеком, которого знает уже шесть лет. Всего лишь ужин. На виду у кучи людей. Что может случиться?
Было не по себе, но Ника подавила порыв вернуться и извиниться. Ужинать с ним она все равно не пойдет. Дмитрий Борисович ей совсем не нравился. Слишком ласковый, слишком настойчивый, слишком заботливый. Очень много этих «слишком», а это уже подозрительно. Ника стукнула затылком по стене: – «Точно параноик».
И тут же подумала об Алексее. С ним она пошла в кафе при первой же встрече, даже не подумав о том, что это может быть опасно. Проклятье. Этот человек странно на нее действует. Возникает желание вывалить на него все свои проблемы и залезть к нему на ручки. Он большой и сильный, сможет их решить. «Нет, я просто идиотка», – решила Ника. В дверь постучали, и она подпрыгнула на месте, схватившись рукой за горло.
– Вероника?
Ника выдохнула, поднялась на ноги, провернула ключ в замке и открыла дверь. Алексей оперся одной рукой о раму, в другой держал стопку бумаги.
– У меня вопрос, – он отодвинул Нику с дороги и прошел в кабинет. – Эта ваша Анна Сергеевна. Я тут почитал и немного растерялся. Ладно, это произведение сбило меня с ног. Сколько ей лет?
Ника начала хихикать.
– Круто пишет, верно?
– Не то слово, – хмыкнул в ответ Алексей. – И все же?
– Шестьдесят пять.
Алексей присел, положив текст на стол.
– Я очень хочу надеяться, что когда мне будет шестьдесят пять, мой иссохший морщинистый мозг сможет произвести нечто подобное. Где продолжение?
Ника расхохоталась.
Лекс смотрел, как она смеется, и у него внезапно возникло желание увезти ее и спрятать. В квартире точно были не воры. На тумбочке у входной двери лежали деньги. Которые те товарищи не забрали.
– Не задерживайся допоздна, – грубовато сказал Лекс, пытаясь скрыть свои чувства. – Я проверю.
Конечно же, в шесть вечера она сидела за компьютером в своем кабинете, пялясь в монитор и грызя карандаш. Лекс постучал в открытую дверь.
– Я же просил, – устало вздохнул.
Ника
