тебя видеть Мирон. Подружкой обзавелся на досуге?
Скрипучий голос Царя прошелся по моим натянутым нервам ржавой пилой, а уж когда болотный владыка повернулся к нам, я вовсе оцепенела. У него были умные человеческие глаза на сморщенном безволосом лице и дряблый широкогубый рот, а вот нос – хоботок укорочен и веревочкой прижат к правому уху.
– Подружка бледновата и тоща. Зачем плохо кормишь?
– Так недавно обзавелся, – весело отвечал Мирон. – Вот веду домой на откорм.
Меня замутило. Возникло жгучее желание прыгнуть в сторону и бежать, пока хватит сил, провалиться в болото, лишь бы не участвовать в нелепой сцене. Но вместо этого я начала медленно оседать на Тимоху, а тот бережно прислонил меня к стволу старой березы. Опустив голову, я теребила распадающуюся под пальцами корку, потом добралась до рыхлой мякоти. Немного отвлеклась.
Тимоха крутился рядом, стаскивал с меня кроссовки и растирал озябшие ступни. Да еще с добрым приговором:
– Прости, что вчера сучкой назвал. Ты, вроде, не плохая девчонка, просто сама не знала с кем связываешься.
Мирон ему приказал поухаживать или личная инициатива, не стала разбираться, занимало другое.
– А чем вы лучше Демида?
– Сравнила шкодливого кошака с вольной рысью! Мы девушек не насилуем, пленных не пытаем, – мрачно ответил Тимоха.
– Сразу убиваете? – не сдержалась я, вспомнив о неясной участи медика Егора и Петра.
– Нет. Сначала в бане моем, – прозвучал спокойный ответ над моей тяжелой головой, а следом мне на колени упали тапочки из бересты с тканевой подложкой.
– Оденешь, немного передохнем и топаем дальше.
Я не могла Мирону прямо в глаза смотреть, а тем более возражать, но одну просьбу тихо изложила:
– Мне надо в туалет.
– Кустов полно в округе, Тим проводит.
Все же мне с Тимохой повезло, паренек деликатно стоял в сторонке и комментировал происходящее на поляне, пока я решала свои личные дела.
– Наш-то с Царем подарками обменялись. Мне бы тоже харч не помешал, отощал у твоего женишка в сарае. Сейчас поедим.
– Кровушки оленьей?
Притоптывая по моховой подстилке новыми обутками, я чувствовала себя гораздо лучше, даже успела волосы потуже переплести и спрятать косу за ворот толстовки.
– А ты шутница, – похвалил Тимоха. – Думаю, поладим.
– Разве я для тебя не враг?
– Да какой из тебя враг, в чем только душа держиться! Не-е, я девчонок обожаю. У нас их мало теперь, каждая в цене. Посмотреть и то радостно, вы же совсем другие, не то что мы.
– Почему мало?
– Молодежь увезли или кто сам сбежал, когда тут объявили об эпидемии. Одни ветхие старушонки остались по лесам да всякая чепуха повылазила на свет, не пойми кто – люди… тени… бабайки…
Тимоха открыто посмеивался над моим испугом.
