в страхе держит.
Мысль о бабке Катаржине натолкнула на идею позвонить. В гостинице я на радостях даже и не вспомнила, что обо мне волноваться могут, слишком была занята смыванием пещерной грязи и следов ээээ… драконьей страсти.
А потом как-то все опять закрутилось.
Ну ничего, устроюсь, как следует, и все решу.
И вот теперь я стою перед воротами Академии драконьей магии, разглядываю кованую вязь, наверняка, магического характера, размышляю, каким образом мне дальше поступать. Никаких опознавательных знаков, шлагбаума, сторожа в будке, пропускной системы.
Как быть? Просто подойти и постучать?
Или покричать?
«Эй, откройте, я – Катаржина Касси»?
Смешно.
Подхожу ближе, нерешительно провожу ладонью по кованому цветку.
И ворота начинают открываться.
Это настолько внезапно, что я даже отпрыгиваю назад. А потом собираюсь с духом и захожу. Ворота открылись совсем на чуть-чуть, словно кто-то там, с той стороны, оценил мои габариты.
Прохожу, замираю в нерешительности.
Ворота за спиной закрываются. Тихо, без лязга. И порыв ветра словно подхватывает меня, подталкивает в спину, указывая направление.
Я выдыхаю, поминаю бабку Катаржину, мамочку и проклятого дракона, и решительно топаю по дороге, похожей на дорожки нашего сада в южном стиле, в поместье папаши. Все ухожено, все зелено, справа и слева огромные лужайки, стриженые газоны, вдалеке, кажется, даже озеро поблескивает.
А передо мной конечный пункт моего путешествия. Большой замок тоже в южном стиле, с башенками, острыми перепадами крыш, разноцветными флагами на шпилях. Витражи огромных окон блестят в солнечных лучах. Красиво. Очень даже. И тихо. Тоже очень.
Я, наверно, не особенно понимаю, но все же, если это Академия, то есть, учебное заведение, то здесь должно быть много студентов?
Однако, никого нет.
Я стою перед замком в нерешительности, не зная, что делать дальше. Опять проводить ладонью по дверям? Или, может, здесь все же есть что-то вроде приемной комиссии?
Как-то странно встречают студентов…
– Ну и долго ты стоять собираешься, милостивая госпожа?
Неприятный скрипучий голос раздается откуда-то сверху, и я подпрыгиваю на месте от неожиданности.
В витраже, кругом оконце над массивными дверями, проявляется нахмуренное лицо. Меня изучают, потом вздыхают, закатывают глаза, бормоча что-то вроде: «Проклятые провинциалы», а потом опять снисходят до разговора:
– Ладонь на дверь положи. Надо завершить оформление.
– Ничего себе, бюрократия… – язвительно бормочу я, прислонив ладонь к двери. Происходит то же самое, что и с воротами. То есть отверстие, появившееся передо мной, четко соответствует особенностям моей фигуры.
Пока я размышляю, что происходит, когда заходят, например, двое, трое или вообще толпа, дверь за мной захлопывается,
