сейчас, когда они рядом, я осознаю, насколько отец с сыном похожи. Тот же нос, цвет глаз, волос – его копия, и надо быть слепым, чтобы не видеть этого.
Кирилл продолжает смотреть на сына, явно видя сходство, и я не выдерживаю – встав с кресла, несусь к ним.
– Сядь на место! – рявкает Кирилл.
– Конечно, – фыркаю я и беру сына на руки.
– Алёна! – впившись в мой локоть, Кирилл удерживает на месте.
– Отпусти и не пугай мне ребёнка, – тихим голосом проговариваю.
Кирилл смотрит на меня несколько долгих секунд, переводит взгляд на сына, после чего каким-то чудом отпускает, и я захожу с Тёмкой в спальню.
– Посидишь тут, пока мама дядю проводит, хорошо? – говорю сыну. Усадив его на ковёр, даю пару игрушек и спешно возвращаюсь в гостиную.
– Ты родила мне наследника? – в лоб спрашивает Кирилл, как только я появляюсь перед ним.
– Я себе родила сына. Он не твой, – твёрдо говорю, и не думая признаваться.
Мужчина хватает меня за шею и припечатывает к стене.
– Решила идиота из меня сделать? – шипит мне в лицо, смотря полными злостью глазами. – Он вылитый я.
– Нет! – не сдаюсь и ни за что не признаюсь. – Отпусти меня и прекрати вести себя, как неандерталец, – требовательно говорю, пытаясь отцепить его руку от моей шеи.
– Отвечай на вопрос! – вместо того, чтобы отпустить, он сжимает ещё сильнее.
– Это мой сын! – хриплю в ответ.
Перед глазами уже появляются чёрные круги, и воздуха почти не хватает. Мне откровенно страшно. Страшно, что этот мужчина не рассчитает силу и сделает моего двухлетнего сына сиротой.
– Мама, – слышится где-то внизу, после чего раздаётся громкий плач.
– Ты его пугаешь, – смотрю умоляюще на Кирилла, и он убирает от меня свои руки.
Хватаю плачущего Тёмку и, прижав к своей груди, успокаивающе глажу по спинке.
– Тише, у нас игра такая, не плачь, – шепчу ему, а у самой сердце бешено колотится.
– Ты за это ответишь, – тыкает в меня пальцем Кирилл. – Я вернусь за сыном, Алёна. Я заберу его, – с этими словами он выходит из моей квартиры.
Заберёт, и не сомневаюсь в этом. Он бесчувственный, бессердечный, ужасный человек. Ему плевать на чувства других, особенно, на мои. Какого чёрта он вернулся? Жил в своей Германии, так что ему в Москве понадобилось?
Не знаю, зачем Кирилл приходил, но одно знаю точно – моя жизнь окончена. Он прав – Тёмка его копия, это видно невооружённым глазом. И зная возможности Кирилла, мне не поможет даже побег из страны. А если он, и правда, захочет забрать у меня сына, я не выиграю никакой суд. Господи, за что мне это?!
– Мама, ты плачешь? – на своём ломанном детском языке спрашивает мой мальчик.
– Нет, милый, – улыбаюсь через силу. – Пойдём завтракать? – спрашиваю и целую пухлые щёчки.
– Да, – радостно кивает сын.
– Но сначала
