тихого умиления.
Все именно так и случилось. Успокоившаяся Юля собралась, позвонила заведующей детским садом и, выйдя к машине, быстро юркнула на заднее сиденье.
В который раз Марфе стало ее жалко, но она одернула себя. Не время сюсюкать! Надо пристроить беглянку в хорошие руки!
Дача Геркиной тетки находилась под Петергофом, то есть гораздо ближе, чем Пушкин, что само по себе было неплохо. Юлю селили, как выразился Егоркин, «на расстоянии вытянутой руки», а значит, могли быстро приехать к ней в случае чего.
Марфа не была знакома с тетушкой Егоркина, поэтому немного переживала. Что она будет делать, если ничего не срастется?
Но все срослось, и даже лучше, чем предполагалось.
Тетушка с ласкающим слух именем Агния Львовна встретила беглянку так, словно ждала ее появления всю сознательную жизнь. В известном смысле так и было. Заросшие сорняками грядки и высохшие клумбы взывали о помощи. Однако Агния Львовна ни на минуту не позволила измученной Юле усомниться, что здесь ее ждали вовсе не как работницу.
Егоркин, при виде тетушки мгновенно впавший в детство, стал канючить и требовать пирожков, ватрушек и малинового варенья. Агния Львовна стала суетиться, ловко привлекла в качестве помощницы Юлю, та быстро ухватилась за знакомое дело и накрыла на стол в считаные минуты.
Поглощая знаменитые по рассказам Егоркина пирожки и наблюдая за позитивными изменениями в Юлином облике, Марфа понемногу успокаивалась.
Бывшая узница домашнего концлагеря порозовела, на щеках заиграли ямочки, даже вечно опущенные уголки губ приподнялись и сложились в милую улыбку.
«Какая хорошенькая», – подумала Марфа.
«Да она красавица», – подумал Герка и решил, что будет навещать Марфушкину подопечную каждый день.
Ну или через день.
Когда они с Егоркиным уезжали, Юля проводила их до калитки и долго махала вслед. Бедная девочка! Она на них надеется!
Марфа осторожно выдохнула и сразу обругала себя. Походя изменила человеку судьбу и тут же скинула на плечи другим, потому что не имела никакого понятия, что с этим делать дальше.
И когда она только вырастет?
Сосед
На следующий день было воскресенье.
Марфа не очень любила выходные, потому что никогда не могла придумать, чем заняться, чтобы отдохнуть. Каждый раз в голову приходила только мысль о том, что в воскресенье можно наконец отоспаться. Однако и с этим выходила неувязка.
Среди журналистов жаворонков почти не бывает, все совы. Марфа была досадным исключением: вставала ни свет ни заря, пребывала по утрам в отличном настроении, и работалось ей гораздо лучше в первую половину дня. К вечеру, наоборот, запал спадал, часам к восьми она начинала позевывать, к девяти просто валилась с ног, а в десять была готова заснуть с открытыми глазами и даже стоя. Это было
