style="font-size:15px;"> Жить так, как я хочу, без чувств к нему. Я избавилась от них. Осталось только утвердиться.
И сейчас, чтобы убедить себя и его, нужно сохранять абсолютно безэмоциональное выражение лица. Школа актерского мастерства, в которой я училась два года, мне в этом поможет.
– Хорошо.
– Хорошо? – а он чего ждал? Истерики? Колкостей? А может, и остроумия?
– Хорошо. Я не буду врываться в вашу спальню посреди ночи.
– Вот и договорились.
Я уже хочу зайти в свою комнату, принять душ и отключиться. Ноги после тренировки гудят ужасно, но его ладонь снова меня тормозит, взяв за плечо и коснувшись кожи руки́. И дико надеюсь, что он не заметил дрожи, что подняла на ней волоски.
– Лена.
– Ну что?! Мы так и будем стоять на пороге? Я устала. Хочу есть и спать.
– Я просто хочу убедиться, что не обидел тебя. Порой мы думаем, что чувства…
– Все, Кирилл Сергеевич, достаточно. Никаких чувств, о которых вы так смело рассуждаете, не осталось.
– Может, ты прекратишь выкать? – злится? Надо же. А я всегда была уверена, что он вообще не умеет проявлять эмоции. Иногда мне казалось, что я все детство восхищалась манекеном, влюбилась в робота, который улыбался так редко, что я забыла, как выглядят его зубы. А теперь он злится. Что-то новое.
– Не прекращу. Вы меня старше, умнее, опытнее, как же я могу вам тыкать? Да, у меня было к вам влечение, да, я по неосторожности его проявила, но это в прошлом. И вам не стоит опасаться, что я снова вторгнусь в ваше личное пространство, как сейчас вы вторгаетесь в мое.
Его рука резко сжимается в кулак, отпуская мое плечо, но навсегда оставляя печать, как осталась на груди, когда он ее коснулся.
– Ну раз так, тогда волноваться нам не о чем.
– Не о чем, – киваю я и вхожу, наконец, в квартиру, где мне тут же на руки прыгает Йорик. Я цепляю его поводком и хочу выйти, но проход загораживает Кирилл. И еще так близко встал, что я вижу очертания мышцы под его рубашкой. Шагаю назад, чтобы не ощущать запаха, который, кажется, в меня въелся.
– Ты куда?
– Гулять! – и тут я замечаю другой запах. Легкий отголосок, но, похоже, Йорик дел натворил.
– Там уже темно.
– А мне не десять лет. Отойдите с дороги.
– Не десять, но лучше ты вымоешь пол, на который твоя псина нассала, а я с ней, так и быть, пройдусь.
– Вы? – сложно представить, как этот педант с иголочки будет ходить и убирать за Йориком.
– Не беси, – забирает он поводок, снова меня коснувшись и коротко взглянув мне в глаза.
– Кирилл Сергеевич. Только не забудьте убрать какашульки. Пакетики в рулетке.
Он на мгновение сжимается весь, но не оборачивается, а только сильно хлопает дверью.
Стоило ему выйти, я выдохнула. Обняла себя руками и прикрыла глаза. Два года. Два года я его не видела, не слышала его бархатный голос, не смотрела в голубые, как
