saw the same snow and a grey, hopeless sky outside the window. It was very cold, however, on TV they no longer promised any warming.
3. Бог, Барсик и борщи
В больничной палате беседовали три женщины. Одну из них, Людмилу, совсем молодую и красивую девушку, только что привезли на «скорой». Ей предстояла срочная операция под общим наркозом. Людмила расположилась на кровати у двери и даже не стала разбирать наспех собранные дома вещи, оставив пакеты у прикроватной тумбочки.
– Да не переживай ты так, Люда! – подбодрила её уже прооперированная Галина Петровна. – Всё когда-то случается с нами впервые! Вот у меня первый наркоз был – как сон без сновидений! Ничего интересного! А во второй раз… расслабилась я, думаю: не увижу Бога, и Слава Богу! Ан-нет! Представь, оказалась я в тёмном таком коридоре, как в трубе. И летела быстро-быстро. Но только заметила Свет в конце коридора, как… на тебе! – на самом интересном месте! – будить меня стали, и я проснулась.
– А у меня, Людочка, наркоз… уже не помню, какой по счёту, – произнесла Валентина Ивановна, чья кровать располагалась прямо у окна. – Но тоже каждый раз – по-разному. Вчера будто наяву… Свет был, но приглушённый такой, голоса доносились чьи-то. Может, звали меня?.. Трава там в поле яркая-преяркая, прямо изумрудная, цветов много-много и бабочки летают. Шла я по полю вдаль, и так мне было хорошо, так легко! Будто в детство вернулась, к родителям. Подняла голову – вижу: машут мне, а потом говорят: «Мы тебя любим. И отсюда за тобой смотрим. И всё мы о тебе знаем. И помогаем всегда…»
– И что ж ты, мать, не осталась в Раю-то! – вздохнула Галина Петровна. – Чай, там-то всяко проще, чем на Земле!
– Да будто черта была, – ответила Валентина Ивановна. – В поле прям. Невидимая. Дошла до неё, а дальше ноги не идут, и всё тут!
Людмила улыбнулась и произнесла:
– Не верю я… ни в Бога, ни в Свет. Хоть миллион людей расскажут и поклянутся… А, пока сама не увижу, не поверю!
…После операции, которая прошла успешно и не предвещала никаких осложнений, анестезиолог принялся будить Людмилу. Но та не просыпалась. Сердце её замедлило свой шаг и… остановилось. Лицо девушки не выражало ни печали, ни боли, ни радости. Оно было таинственно-прекрасно в своём неземном спокойствии. Анестезиолог выбежал из палаты за врачами-реаниматорами. Соседки Людмилы потеряли дар речи.
В палате появился Ангел. Людмила, присевшая у своего тела на краешке кровати, невольно улыбнулась и произнесла:
– Вот это да! Значит, ангелы существуют?! Ты пришёл, чтобы забрать меня?
– Здравствуй, душа моя. На самом деле, всё существует: и то, что действительно есть, и то, что однажды придумано людьми. Сейчас тебя заберут в реанимацию, и ты вернёшься в тело.
– Нет-нет! – воскликнула Людмила. – Я прекрасно себя чувствую и здесь! Не вижу смысла возвращаться! На Земле я никому не нужна, да и к жизни совершенно не приспособлена. Всё из рук валится. Идёшь к какой-то цели, идёшь и бах – в последний момент! – мир рушится…
– У каждой души – свои задачи на Земле. Не выполнив их, продолжить путь в Небе не получится.
– И какие у меня задачи?
– Всего одна – послужить Богу и людям.
– Что значит «послужить»? – непонимающе переспросила Людмила.
– Однажды ты станешь известной монахиней. Как раз благодаря своей неприспособленности к жизни в миру.
