уловив, как ему показалось, некое движение среди деревьев слева – огромное животное с рогами, как у оленя, наблюдало за ним. Но это наверняка была лишь игра теней, потому что, моргнув, он увидел пред собой только ветки.
Он побежал по дороге – той, по которой пришел сюда с Мэй. Если он сможет добраться до деревни, то найдет там кого-нибудь, кто поможет ему. И Уоллес расскажет этому человеку о свихнувшихся людях в чайной лавке посреди леса.
Крюк у него в груди вдруг резко потащил его назад, трос, натянувшись, врезался в бок. Он чуть было не упал на колени, но умудрился выпрямиться. Шлепанцы мешали ему. И с чего он решил, что они – хорошая идея?
Он оглянулся на лавку как раз в тот момент, когда Мэй и Хьюго вылетели на крыльцо, что-то крича ему. Мэй сказала:
– Это самая идиотская затея из тех… – а Хьюго одновременно с этим крикнул:
– Уоллес, Уоллес, не надо, вы не знаете, что вас ждет… – Но Уоллес во всю прыть рванул по дороге.
Бегун из него был аховый. Правда, в кабинете у него стояла беговая дорожка, и он имел обыкновение проходить большие расстояния во время телефонных совещаний. Ни на что другое времени не оставалось, но это было хоть что-то.
Он удивился тому, что сердце в груди не колотится как сумасшедшее и бок не болит. Даже шлепанцы не слишком замедляли бег. Воздух вокруг был странно спертым, тяжелым и душным, но он бежал, бежал быстрее, чем когда-либо в жизни. Он в шоке посмотрел на свои ноги. Они казались ему почти что расплывчатыми пятнами, по очереди касавшимися ведущей к деревне дороги. Он невольно рассмеялся, издав какое-то дикое квохтанье, на которое не был способен прежде. Казалось, он наполовину выжил из ума.
Он снова оглянулся.
И ничего и никого не увидел. Никто не гнался за ним, никто не звал его. Только пустая темная дорога, ведущая неведомо куда.
Ему должно было стать лучше.
Но не стало.
Он изо всех сил бежал к автозаправке впереди, натриевые фонари светили ему словно маяк, вокруг них вилась мошкара. Около одной из колонок стоял видавший виды фургон, и он видел копошащихся в нем людей. Он побежал дальше и остановился только перед автоматическими дверями.
Они не открылись.
Он принялся прыгать и размахивать руками.
Никакого результата.
Он крикнул:
– Откройте дверь!
Человек за прилавком продолжал со скучающим видом нажимать на кнопки телефона.
Женщина в глубине магазина стояла перед холодильником с напитками, зевала и почесывала подбородок.
Он тихо зарычал и хотел было раздвинуть двери. Его руки прошли сквозь них.
– Ах да, – сказал он себе. – Я же мертв. Черт побери.
И прошел сквозь двери.
В тот самый момент, как он вошел в магазин, флуоресцентные лампы на потолке вспыхнули и зажужжали. Человек за прилавком – юнец с невероятными бровями и лицом, усыпанным веснушками, – нахмурился и поднял голову. Но потом пожал плечами и вернулся к телефону.
Уоллес
