Референта перекосило как от зубной боли, а Андрей виновато кивнул – да, мол, практикант, виноват, исправлюсь.
– Ну и суки, – сказал Пахоменко. – Просто суки, и все.
– Кто? – не понял Обнорский.
Референт махнул рукой:
– Мы их как людей просили – пришлите переводчиков нормальных, в бригадах советники уже осатанели… В стране черт знает что творится… Прислали – три вагона практикантов да лейтенантов пяток… И тебя, такого красивого, в довесок…
Кровь бросилась Обнорскому в лицо, он стиснул зубы и по-бычьи наклонил голову:
– Я, товарищ майор, сюда не напрашивался!
Пахоменко усмехнулся и покрутил головой:
– Ишь ты какой горячий… А еще говорят: Питер – северный город, люди там все выдержанные и спокойные… Не обижайся – не в тебе дело. Я не сомневаюсь, что ты нормальный парень, и даже допускаю, что учился неплохо… Штука в том, что для адаптации тебе потребуется время. И ты в этом не виноват, как и все остальные, впрочем, тоже. Проблема в том, что у нас этого времени нет. А против тебя лично я ничего не имею. Пока. – Референт вздохнул и хлопнул Андрея по плечу: – Ладно, студент, бери барахло, и пошли на таможню. Повезло тебе, что меня встретил. Паспорт твой где?
Обнорский с облегчением отдал свой паспорт Пахоменко и подхватил багаж.
Местная таможня оказалась на удивление непридирчивой – после короткого диалога между референтом и таможенным офицером (Андрей снова не понял ни слова) в паспорте Обнорского появилась большая печать, а на багаж таможенник даже не взглянул.
Зал аденского аэропорта поражал своей невероятной загаженностью и теснотой. Прямо на закиданном окурками полу сидели и лежали дети, мужчины в юбках-футах[5] и закутанные в черные балахоны женщины. Пахоменко уверенно лавировал между тел, коробок и тюков, и Андрей едва поспевал за ним. Они вышли из здания аэропорта на небольшую площадь, в центре которой лениво журчал фонтан, – тонкая струя воды била вверх из каменного глобуса.
– Вон, видишь, студент Андрюха, наша «тойота» стоит. – Референт показал на большой пикап желтовато-коричневого цвета. – Давай загружай назад свое барахло – и поехали… Водила подойдет сейчас, он, наверное, отошел «пепси» попить.
Обнорский закинул сумку и чемодан в «тойоту» и прислонился было к машине, чтобы передохнуть, но тут же отскочил от нее как ужаленный – поверхность автомобиля была горячей, как раскаленная сковорода.
Пахоменко засмеялся:
– Привыкай, студент. У нас здесь солнце знаешь какое? На капотах яйца жарить можно. Солнечная активность в восемь раз выше средней нормы по Союзу. Так что рекомендую без головного убора больше не ходить – мозги спекутся и волосы повыпадают. А вот и водила наш идет…
Через площадь к ним подходил коренастый мужик средних лет в темных очках и точно такой же форме песочного цвета, как и у референта. Еле заметным вопросительным
