тот кошмар. Явно ощущала, как в сердце врезается нож, а рукоять проворачивается, оставляя на месте души кровавое месиво.
Помнила темный взгляд – такой серьезный, пронзительный, но чаще нежный. Его теплые руки и объятия, что могли скрыть от всего мира. Мы любили подолгу лежать рядом и просто молчать, и это не вызывало дискомфорта. Наоборот, только рядом с ним я чувствовала себя в безопасности. Я чувствовала себя по-настоящему счастливой.
Авто остановилось на парковке перед офисным зданием. Водитель открыл дверцу, и я вышла на улицу, впитывая кожей теплые потоки ветра. Каждый шаг по ступеням давался с трудом. Меня словно вели на смертную казнь, а я и не сопротивлялась.
Дежурная улыбка администратору, лифт на третий этаж и двустворчатые двери, ведущие в просторный холл. Весь этот путь я проделала словно в тумане – механически, без единой мысли. Голоса сливались с какофонией звуков, а меня уже вели в кабинет, подталкивая в спину, чтобы шла живее.
– А вот и мы. Александр Владимирович, Кирилл, – громко произнес отец, проходя вперед, чтобы поздороваться, а я остановилась на пороге.
Словно в замедленной съемке следила за тем, как молодой человек с темными волосами оборачивается, а черный надменный взгляд пригвождает меня к полу. Нечем дышать, воздуха не хватает, но я не могу ни сдвинуться с места, ни сбежать. Так и стою подобно нелепой статуе, тогда как хочется перекреститься.
Ведь я сама своими глазами видела, как три года назад на вокзале он умирал. Я поверила отцу, когда он огорошил меня новостью о смерти Кирилла. Я оплакивала его все эти годы, живя воспоминаниями, уничтожая себя, желая лечь на кладбище рядом с ним, а он был жив.
– Знакомьтесь, это моя дочь – Ольга. Твоя будущая жена, Кирилл.
Молча посмотрела на отца. Хотела, чтобы он сказал мне, что это шутка, нелепый розыгрыш. Хотела, чтобы он хоть как-то объяснил мне происходящее. Была на грани обморока, отчаянно цепляясь за действительность. Разве отец не помнит, кто перед ним?
– Оля, познакомься, это Кирилл. Сын Александра Владимировича, моего хорошего друга.
Еще ни разу в жизни я так сильно не желала провалиться в беспамятство. Не знала, что дальше, как дальше, потому что последние три года моей жизни были посвящены осознанному саморазрушению. Я просто не понимала, как повернуть время вспять.
Глава 2. Ольга
– Ну и балаган… – осматривала небольшой клуб, который выглядел так, словно в нем совсем недавно прогремел взрыв.
Полуразрушенное здание, конечно, имело крышу, двери и стены, но о ремонте здесь не слышали вообще. Голая кирпичная кладка, какие-то картины и рисунки прямо поверх этого убожества. Яркая несуразная мебель и барная стойка, пронизанная неоновыми лентами.
Я словно попала в гости к поп-звезде или какому-нибудь новомодному стилисту, который занимался интерьером своей лачуги в пьяном угаре. Музыка гремела в ушах, и приходилось
