пьемонтские аристократы будут вдохновлены этим примером, чтобы бороться посредством более радикальных реформ»[39].
События во Франции всколыхнули сердца всех патриотов. В сознании всплывала картина прихода революционных войск и начала пробуждения Италии. На этот раз сами итальянцы будут управлять процессом освобождения родины и возьмут власть в свои руки. В союзе со свободным северным соседом они готовы строить новую страну и новую жизнь.
Через некоторое время из Франции пришло сообщение, что на трон посажен Луи Филипп Орлеанский. В стране утвердился режим Июльской монархии. Новое правительство объявило, что народ сменил реакционного короля и Франция не собирается экспортировать свою революцию в другие страны. Это стало сильным ударом для тех, кто рассчитывал при внешней поддержке освободиться из-под власти тиранов и принципов, установленных на Венском конгрессе. Многие итальянцы, в том числе и Кавур, были разочарованы.
С другой стороны, это был ободряющий сигнал для власти. Первоначальный шок прошел, правительство по указанию короля Карла Феликса перешло в наступление. В стране была усилена слежка, цензура и преследование инакомыслия. Естественно, Генуя стала одной из излюбленных целей для репрессий. «Город наполнен шпионами, – писал в эти дни Кавур своему дяде, Жан-Жаку де Селлону, – составлены списки подозреваемых, и по какому-то роковому совпадению, о котором я ничего не могу сказать, почти весь почтенный корпус инженеров внесен в эти списки. Благодаря этому за месяц все наши слова, а также, я думаю, и все наши мысли были отслежены. Такое поведение может быть оправдано у лиц, не знающих, что сила упругости газов увеличивается прямо пропорционально давлению, какому они подвергаются, но, вероятно, наше правительство не знакомо с физикой»[40].
Подвергся ли Кавур в этот период репрессиям? Дать однозначный ответ на этот вопрос сложно. В конце ноября 1830 года он получил повышение и стал лейтенантом королевской армии, но уже в декабре был вызван в Турин с последующим переводом на север в альпийские горы, в местечко Бард, для возведения крепости Валле-д'Аоста. Впоследствии Кавур говорил, что его отправка в Бард была мотивирована королем Карлом Альбертом, который вступил на престол Сардинии вместо умершего Карла Феликса в апреле 1831 года[41]. Насколько это верно, сказать трудно. С одной стороны, Карл Альберт хорошо помнил своего строптивого пажа, но с другой – перевод офицера состоялся до того момента, когда принц занял пьемонтский трон.
Завершая рассказ о генуэзском периоде жизни нашего героя, следует сказать, что он стал судьбоносным. В этом городе он, к своему удивлению, обнаружил, что Италия гораздо разнообразней и обширней, чем представлялось из абсолютистского Турина. Оказывается, есть много людей, не согласных с властью и устоявшейся системой, готовых обсуждать и делать решительные шаги для достижения своих целей. Помыслы этих людей совпадали с мыслями
