российские операторы, а американская компания Си-Эн-Эн. Изредка корреспонденты что-то верещали на английском.
Грачева и Алексеева охватили в тот день не только горькое удивление и разочарование, но и обида за свою страну. За москвичей, которые кучками стояли на Крымском мосту, возле здания СЭВ, поодаль от Белого дома, равнодушно созерцали это зрелище, а многие из них веселились, лопали из пакетиков попкорн и радовались каждому залпу из орудий. Часто даже аплодировали, как в цирке. Что у них в головах? Над чем смеетесь? Кому хлопаете? Не ведают, что сказал Христос: «Горе вам, смеющиеся ныне».
Сергей Витальевич долго не мог поверить и прийти в себя от увиденного. А здание на верхних этажах Верховного Совета уже горело, тянулись клубы серого дыма. Белый дом, названный так подражательно на американский лад, превращался в черный. Наемники стреляли кумулятивными снарядами, как потом выяснилось. А это еще страшнее и мучительнее, ведь если заряд попадал в помещение, то у находящихся в нем людей должен был разорваться мозг. Депутаты сидели в подвальных этажах, а пострадали в основном обычные служащие Верховного Совета.
У Грачева все внутри колотилось, в голову лезли сумбурные мысли с тяжелыми вопросами: «Как такое возможно? В якобы цивилизованной свободной стране, с таким демократическим президентом и правительством, как представляют себя на каждом углу Ельцин, Чубайс, Гайдар и иже с ними? Есть ли у них вообще совесть, нравственные законы? Да будь их воля, они всю страну, не колеблясь, зальют кровью, лишь бы не отдавать доставшуюся им власть».
Он набрал номер руководства и сказал, что они задержатся в Берлине еще на три дня. Обстоятельства требуют. Зачем это сделал, ведь билеты на завтрашний самолет уже лежали в его кармане? Потому что знал, что когда они прилетят в Москву, их обязательно задействуют в арестах сподвижников Руцкого и Хасбулатова. А ему этого не только не хотелось, но было даже противно. Алексеев придерживался того же мнения. Пятнать свое имя, замазаться грязью? Нет уж, для этого найдутся другие исполнители. Мало ли сейчас таких в органах правопорядка и спецслужбах? Переобуются в воздухе, только подкинь новые башмаки.
Все летело кувырком в бездну, переворачивалось с головы на ноги. Хаос, на который намекал Буш-старший, не только назревал или стучался в двери, а уже давно прочно пролез во все щели и окна и вовсю хозяйничал внутри Российского Дома. Грачев хорошо помнил, как все начиналось и происходило, поскольку по долгу службы находился если не в центре, то, по крайней мере, рядом и внутри событий. И вспоминал позже об этом часто. Слишком мало прошло времени, чтобы отпустить.
…А сейчас прошел первый допрос Житникова. Это и допросом-то было назвать нельзя, просто ознакомительный разговор, хотя беседа записывалась на диктофон и стенографировалась. Кроме Алексеева, присутствовало еще несколько коллег Грачева. Второе Главное управление, в котором они все работали, считалось элитным подразделением
