не хотелось признаваться в нарушении обычаев войны, но и отступить он уже не мог. Безопасность всех, кто находился в крепости, зависела от того, удастся ли убедить Оливейру в существовании реальной опасности. Поэтому он с большой неохотой рассказал о деревне с изнасилованными и убитыми жителями, от мала до велика, и о расстреле попавшихся на месте злодеяния французов.
– У вас имелся приказ расстрелять их? – спросил Оливейра, уже предполагая, каким будет ответ.
– Нет, сэр, – сказал Шарп, чувствуя, что на него обращены все взгляды.
Он допускал, что совершает ужасную ошибку, признавая факт беззаконной казни, но нужно было во что бы то ни стало убедить Оливейру, и он описал, как Лу прискакал в горную деревушку, чтобы освободить солдат, и как, несмотря на его просьбы, пленные были поставлены к стенке.
Полковник Рансимен, слышавший рассказ впервые, недоверчиво покачал головой.
– Вы расстреляли людей Лу у него на глазах? – удивленно спросил Оливейра.
– Да, сэр.
– Так эта вражда между вами и Лу – личная вендетта, капитан Шарп? – спросил португальский полковник.
– В некотором смысле, сэр.
– Или да, или нет! – отрезал Оливейра.
Вспыльчивый и решительный, он напомнил Шарпу генерала Кроуфорда, командира Легкой дивизии. Как и Кроуфорд, Оливейра не принимал уклончивые ответы.
– Я думаю, генерал Лу нападет очень скоро, сэр, – повторил Шарп.
– Доказательства?
– Наша уязвимость, – сказал Шарп. – И еще то, что он назначил цену за мою голову, сэр. – Он знал, что это прозвучит как проявление слабости, и покраснел, когда Хуанита громко засмеялась.
На ней была форма Ирландской королевской роты, но она расстегнула воротник мундира и рубашки, так что на длинной шее играли отсветы пламени. Все офицеры, сидевшие вокруг костра, были очарованы ею, что неудивительно, поскольку она казалась неким прекрасным экзотичным созданием в этом мире пушек, пороха и камня. Она сидела вплотную к Кили, облокотившись на его колено, и Шарп подумал, уж не объявили ли они о своей помолвке. Отчего-то все гости за ужином пребывали в приподнятом настроении.
– И какова цена, капитан? – спросила она насмешливо.
Шарп едва удержался от ответа, что награды более чем достаточно, чтобы оплатить ее услуги в течение ночи.
– Не знаю, – солгал он.
– Вряд ли большая, – сказал Кили. – Немолодой капитан вроде вас, Шарп? Пара талеров, возможно? Или мешок соли?
Оливейра посмотрел на Кили с неодобрением – пьяные насмешки его светлости пришлись португальцу не по вкусу. Полковник затянулся сигарой и выпустил струю дыма.
– Я удвоил количество часовых, капитан. И если этот Лу действительно явится за вашей головой, мы дадим ему бой.
– Когда он явится, сэр, – уточнил Шарп. – И могу я предложить, со всем уважением, сэр, чтобы ваши люди перешли в караульное
