ответить на вопросы шефа, а если доведется, то и выслушать выговор за промашки в работе. Иногда шеф нервничал по-настоящему, и тогда он, разражаясь нудным монологом, обращенным на голову провинившегося, принимался грозно шагать вдоль и поперек своего огромного кабинета мимо огромного во всю стену сенсорного монитора с картой западного округа Средиземноморья. Не раз и Дарреллу довелось выслушать наставления шефа. Он не обижался и никогда не принимал его суровые слова слишком близко к сердцу: на то он и шеф, чтобы всё контролировать и за всех отвечать.
Дарреллу была по душе его работа, он чувствовал свою значимость, ведь от его профессиональных качеств, от его решительности, быстроты реакции, умения в считанные мгновения сколотить группу и закинуть ее по назначению зависел порядок на улицах и площадях. Часто он и сам на ходу запрыгивал в мобиле, уже готовой оторваться от взлетной площадки инспектората, и мчался с крепкими парнями кому-то на подмогу.
Это была его жизнь. Так случилось, что все личное, касающееся только его одного, постепенно ушло от него. Давным-давно умерли его родители. Семья, созданная в ранней молодости, когда он только учился инспекторскому делу и еще не был знаком с превратностями своей будущей профессии, медленно растворилась и превратилась в туман, в призрачное воспоминание. Теперь, когда прошло столько лет, и исчезла горечь жестокой обиды, в глубине души он даже склонен был оправдывать свою жену Мари. И в самом деле, не ее же в том вина, что он был полицейским и не мог дать того, что ей хотелось.
Однажды она, старательно избегая его взгляда, объявила ему о том, что встретила другого человека и хочет уйти к нему. Острая боль пронзила тогда его душу, но он не подал вида. Он, стараясь держаться свободно и уверенно, будто ничего и не произошло, спросил, кто же он этот человек. Оказалось, что его соперник – крупный чиновник из департамента государственных связей Средиземноморья, имеющий много неплохих материальных вещей, которых у Даррелла отродясь не бывало. Ну что же, разве с этим поспоришь? Он отпустил ее, и замкнулся в себе. Никто на работе не мог вывести его из этого состояния оцепенения, пока не случилось несчастье.
Как-то глубокой ночью, когда всех своих напарников он разослал по вызовам, поступило сообщение о перестрелке на окраине округа, у казино «Гиперборей», где под пьяные крики и бойкую музыку всю ночь напролет любители легкой наживы пытались поправить свое финансовое положение. Ссоры и драки там были обычным явлением. Но, видимо, в ту ночь заглянул туда кто-то, кто мог серьезно постоять за себя. Сообщив дежурному о своем намерении отправиться на место происшествия, Даррелл и Ада, единственные кто оставался на тот момент в инспекторате, вылетели к казино.
Уже подлетая к «Гиперборею» Даррелл понял, что ситуация непроста: вспышки от выстрелов беспрерывно мелькали то здесь, то там. Было ясно, что в перестрелке участвует не один десяток людей. Инспектор отрывисто сообщил дежурному,
