как? – поинтересовалась она, прикрыв ладонью микрофон трубки.
– Вы были правы, папка пуста. Но все равно спасибо за помощь, Кетти.
Грейс направилась к выходу. На первом этаже она заметила директора в помещении, которое, очевидно, было салоном. Двинувшись ей навстречу, она вошла в комнату, где большинство пациентов заведения играли в шахматы, шашки или лото. Среди позвякивания чайных ложечек слышались приглушенные разговоры.
Контраст с тишиной третьего этажа был почти оглушительным. Несколько человек подняли глаза на Грейс, удивленные тем, что видят новое лицо.
– Вы получили желаемые ответы, инспектор? – спросила директор, удаляясь от любопытных ушей.
– Нет. Но он наверняка что-то знает.
– Как я вам уже говорила, даже если он владеет некой информацией, сомневаюсь, что его состояние, физическое и умственное, позволяет ему открыть что бы то ни было. Он уже не совсем с нами…
Грейс отказывалась соглашаться с тем, что ее расследование остановится на этом. Что все ее старания узнать правду о драме ее детства ни к чему не приведут.
– Я вернусь завтра и буду приходить столько, сколько нужно, чтобы он заговорил, – твердо заявила она.
Директор поджала тонкие губы.
– В таком случае вы должны будете представить мне официальные документы, чтобы я позволяла вам регулярно допрашивать постояльца, который не совсем адекватен и чье согласие не может быть получено. Как вы понимаете, мой долг заботиться о здоровье моих пациентов… каким бы ни было их прошлое.
Грейс догадывалась об этом требовании.
– Да, конечно, – ограничилась она ответом, зная, что никогда не получит необходимого разрешения.
Она не представляла себе, чтобы, даже несмотря на ее новый статус, начальство позволило бы ей заниматься расследованием личного дела, используя государственные возможности.
– Тогда я говорю вам до скорой встречи, – закончила директор.
Грейс попрощалась с ней, вернула на посту охраны пропуск посетителя и вышла из теплого здания в холодную ночь.
Ее разочарование было таким сильным, что она даже не чувствовала укусов ветра. Опустив голову, она механическим шагом шла по гравиевой дорожке через парк, между деревьями и статуями к автостоянке, ведя борьбу против самой себя, чтобы попытаться найти выход из своего поражения.
На полдороге она оглянулась через плечо. На третьем этаже все окна были темными, кроме одного. В слабом желтом свете вырисовывалась сидящая фигура. Бывший инспектор сидел спиной, как его оставила Грейс, или смотрел на улицу? Толкаемая ветром, с волосами, хлещущими по лицу, Грейс неотрывно смотрела на окно, почти желая, чтобы умирающий Скотт Дайс насмешливо помахал ей рукой.
Но на ее раздражаемые ветром глаза навернулись слезы, а она так и не заметила никакого движения.
Она оставила последнюю надежду и пошла к своей машине, но
