посчитали, будто бы решена проблема, но опасность всё равно остаётся, то, значит, неправильно она решена.
– Ну и что, что неправильно?
– Дедушка сказал, что правильное решение должен найти я.
– Ну и как? Ты нашёл?
– Теперь да, папа.
Он стоял передо мной, мой девятилетний сын, мокрый, с пораненной рукой, но уверенный в себе. И говорил он спокойным и уверенным тоном о решении проблемы хранения ядерных отходов. Это было весьма странно. Ведь он не учёный, не физик-ядерщик и даже не учится в обычной школе. Очень странно. Стоит на берегу таёжного озера мокрый ребёнок и рассуждает о безопасном хранении ядерных отходов. Не надеясь на хоть сколько-нибудь эффективное решение с его стороны по этой проблеме, а лишь для того, чтобы поддержать разговор, я спросил:
– Ну и как конкретно ты разобрался с этой неразрешимой проблемой?
– Из множества вариантов, я думаю, самым эффективным является их рассредоточение.
– Не понял, чего рассредоточение?
– Отходов, папа.
– Это как?
– Я понял, папа: в малых дозах радиация совсем не опасна. В небольших количествах она содержится повсюду: в нас, в растениях, в воде, в облаках. Но если её сконцентрировать в одном месте, возникает реальная опасность. В ядерных хранилищах, о которых рассказывал дедушка, искусственно сконцентрированы радиоактивные предметы в одном месте.
– Ну это все знают. Радиоактивные отходы свозят в специально построенные хранилища, которые тщательно охраняются от террористов. Специально обученный персонал следит за тем, чтобы не нарушалась технология хранения.
– Всё так, папа. Но опасность всё равно существует. И катастрофа неминуема, её причина – чья-то специальная мысль, навязываемое людям неправильное решение.
– Этой проблемой, сынок, занимаются научные учреждения, в которых работают люди с высокими учёными степенями. Ты не учёный, науку не знаешь, а потому не можешь решать такую важную проблему. Её решением должна заниматься современная наука.
– Но результат, папа? Ведь именно в результате решений современной науки и подвергается человечество большой опасности. Я, конечно, не учусь в школе, не знаю науки, о которой ты говоришь, но…
Он замолчал и опустил голову.
– Что означает твоё «но»? Почему ты замолчал, Володя?
– Я не хочу, папа, учиться в той школе и изучать науку, ту, которую ты имеешь в виду.
– Почему не хочешь?
– Потому, папа, что наука эта ведёт к катастрофам.
– Но другой ведь науки нет.
– Есть. «Действительность только собой определять необходимо», – говорит мама Анастасия. Я понял, что это такое, и изучаю или определяю. Пока не знаю, как сказать точнее.
«Надо же, как он твёрд в своих убеждениях», – подумал я и спросил:
– А какова вероятность катастрофы, по-твоему?
– Стопроцентная.
– Ты
