листву. День выдался мрачный. Тучи заботливо укутали небо, будто оно без них мёрзло. По поводу неба, впрочем, никто бы в точности сказать не мог. А вот Коля, одетый в лёгкое чёрное пальто и обмотанный грубой вязки шарфом, определённо подмерзал. Марк же шёл нараспашку.
– А ты не думаешь, что и наш мир – тоже чья-то фантазия? – спросил вдруг Колян. – Что мы в сущности те же сущности?
– В сущности существующие сущности существенно существеннее несущественных сущностей, – схохмил Марк.
– Смешно, – Николай хмыкнул и, сойдя с асфальтовой дорожки, пнул кучу листвы.
– Дворник тебе спасибо не скажет, – укорил его Марк.
– Зато полетели красиво. Можно сказать, я дал им второй шанс для полёта. А полёт – это эпично.
– Даже если это полёт помёта пролетающего над тобой голубя?
– Особенно в этом случае, – Колян поёжился и подышал на ладони. – Холодновато. Может, домой?
– Давай к Коматознику завалимся, – предложил Марк. – У него вечное лето.
– Неудобно как-то, – засомневался Николай. – Человек болеет. А мы в его Мир вторгнемся со своими немытыми ногами.
– Там и помоем. Там море.
Они не знали настоящего имени Коматозника. Просто как-то раз, проходя мимо двухэтажного шлакозасыпного дома послевоенной постройки, обнаружили отзвуки чужого Мира. Оказалось, его хозяин уже второй год лежал после инсульта в квартире на втором этаже. Бывший моряк, Коматозник создал для себя остров посреди океана. Маленький, но удивительно приятный. Там, среди пальм и вечного лета, он и жил, пока его тело валялось беспомощным кулём в нашем бренном мире. Когда незваные гости появились на острове, хозяин радушно встретил их. Однако категорически запретил любые разговоры о реальности. Себя же с иронической улыбкой на устах велел называть не иначе как Коматозником.
– Ладно, уговорил, – помявшись, согласился Колян.
Они повернули на аллею, ведущую из парка к дому Коматозника.
– А кто вообще придумал это… этот… хм… термин – сущности? Ведь по всем ощущениям они похожи на живых людей! Да и вообще, я совершенно не понимаю механизма сотворения. Я просто играю то, что неизвестно откуда появляется в голове. И с любовью, даже с ревностью, отношусь ко всему, что получилось. Так что мне совсем не нравится это снисходительно-пренебрежительное слово!
– Да что ты так распаляешься? – Марк удивлённо посмотрел на собеседника. – Зови как хочешь. Для меня они сущности. Так их называл человек, которого я считаю своим учителем.
– У тебя даже учитель был, – Коля с завистью покосился на приятеля. – А я всё сам. Всё почти случайно.
Остров Коматозника встретил порывами ветра. Да и небо оказалось затянуто тучами, словно они с боем прорвались сюда из реального мира. На белом песчаном пляже никого не оказалось. Только смотритель, крепенький старичок с лысиной и длиннющими седыми усами, нервно расхаживал взад вперёд вдоль кромки деревьев.
– Приветствую, –
