Вчера еще в глаза глядел. Марина Цветаева

      Уж сколько их упало в эту бездну,

      Разверстую вдали!

      Настанет день, когда и я исчезну

      С поверхности земли.

      Застынет все, что пело и боролось,

      Сияло и рвалось:

      И зелень глаз моих, и нежный голос,

      И золото волос.

      И будет жизнь с ее насущным хлебом,

      С забывчивостью дня.

      И будет все – как будто бы под небом

      И не было меня!

      Изменчивой, как дети, в каждой мине

      И так недолго злой,

      Любившей час, когда дрова в камине

      Становятся золой,

      Виолончель и кавалькады в чаще,

      И колокол в селе…

      – Меня, такой живой и настоящей

      На ласковой земле!

      – К вам всем – что мне, ни в чем

      не знавшей меры,

      Чужие и свои?!

      Я обращаюсь с требованьем веры

      И с просьбой о любви.

      И день и ночь, и письменно и устно:

      За правду да и нет,

      За то, что мне так часто – слишком грустно

      И только двадцать лет,

      За то, что мне – прямая неизбежность —

      Прощение обид,

      За всю мою безудержную нежность,

      И слишком гордый вид,

      За быстроту стремительных событий,

      За правду, за игру…

      – Послушайте! – Еще меня любите

      За то, что я умру.

      Ты, чьи сны еще непробудны,

      Чьи движенья еще тихи,

      В переулок сходи Трехпрудный,

      Если любишь мои стихи.

      О, как солнечно и как звездно

      Начат жизненный первый том,

      Умоляю – пока не поздно,

      Приходи посмотреть наш дом!

      Будет скоро тот мир погублен,

      Погляди на него тайком,

      Пока тополь еще не срублен

      И не продан еще наш дом.

      Этот тополь! Под ним ютятся

      Наши детские вечера.

      Этот тополь среди акаций

      Цвета пепла и серебра.

      Этот мир невозвратно-чудный

      Ты застанешь еще, спеши!

      В переулок сходи Трехпрудный,

      В эту душу моей души.