западного фронта, – говорила фрейлейн Мюллер с сияющим лицом, – Дюнкерк пал… и так закончилась величайшая битва в истории. Солдаты! Моя вера в вас безгранична. Вы не разочаровали меня».
Участницы союза отреагировали на эти слова радостными приветствиями. У некоторых на глазах были слезы.
– Мы устроим самый чудесный праздник! Я хочу, чтобы каждая из вас испекла пирог и продемонстрировала свое кулинарное мастерство, – продолжала фрейлейн Мюллер, проходя мимо строя девушек. Она остановилась напротив Магды. – И особенно это касается тебя, Магда Майер. На следующей неделе тебе исполнится четырнадцать лет. И произойдет это в тот самый день, когда фюрер будет подписывать договор. В такой воистину счастливый день я ожидаю от тебя особого угощения. Не разочаруй меня.
Вечером Магда просила мать избавить ее от этой пытки:
– Мамочка, пожалуйста, испеки пирог вместо меня! Ты же знаешь, как ужасно я готовлю…
Теперь, стоя перед зеркалом, Магда посмотрела на свои длинные светлые косички – именно такую прическу полагалось носить участницам союза, – а затем чиркнула по ним ножницами, обрезав их на уровне подбородка. Ощущение вызова и свободы, которое породил этот поступок, было чем-то незабываемым. Она потрясла головой, взъерошив волосы, подобрала с пола косички и унесла их в свою комнату, где спрятала в нижнем ящике комода.
Внизу на кухне мама вынимала из печки яблочный пирог. Когда Магда спустилась к ней, Кете повернулась, держа в руках пирог, и удивленно вскрикнула:
– Бог мой, Магда! Что ты наделала?!
– Отрезала волосы, – сказала Магда, усаживаясь за стол. – А в чем дело?
– Но, Liebling, девочки не должны… ты была такой милой с…
Кете осеклась на полуслове.
– Девочки не должны носить короткие волосы? – с вызовом в голосе спросила Магда. – А я буду. Мне так нравится. Ты можешь подровнять их?
Мать поставила пирог на подставку и взяла у дочери ножницы.
– Ну хорошо. Так твои волосы хотя бы будут выглядеть аккуратно.
Пока запах яблочного пирога распространялся по всему дому, Кете с волнением подрезала дочери волосы.
– Я испекла для тебя пирог, – сказала она.
– Спасибо, мамочка… пахнет очень вкусно.
– Надеюсь, он им понравится.
– А я надеюсь, что они им подавятся, – мрачно заявила Магда. – Не понимаю, что там праздновать.
– Меня волнует только то, – проговорила Кете, подстригая волосы дочери, – что ты ведешь себя не так, как все. Все люди вокруг празднуют нашу победу над британцами при Дюнкерке и поражение Франции. Если ты не будешь радоваться вместе с ними, это заметят.
– Как я могу праздновать гибель стольких солдат на побережье? Фрейлейн Мюллер рассказала нам об этом, и ее радость вызвала у меня отвращение.
– Это все твой брат
