козлиная, фу!
Вдохнула-выдохнула. Нужно потерпеть. Пусть слушает пульс… Пусть…
Герцог не посчитал нужным мне ответить, смотрел холодно, недовольно. Ну как же, не умерла. Горе-то какое!
Я прищурилась и закусила с внутренней стороны щеку. Молчи, Настька, молчи и слушайся. Пока.
Дедок кивнул Райлисе, та откинула одеяло до колен (то есть голые ноги табу, а на все остальное смотреть можно?) и отошла, а лекарь похотливым взглядом обвел мою фигуру.
Спрашивается, что его так привлекло? Кожа, натянутая на кости? Разве только грудь из-за молока пышной была, на этом все. Но как же неприятно… Этот липкий мерзкий взгляд…
И вопросы, за которые хотелось огреть докторишку ночной вазой.
Мысленно я считала до десяти, вслух же терпеливо отвечала, что за последний вехим с постели не вставала (я, по его мнению, лунатизмом страдаю, чтоб в горячке по покоям шастать?), что есть мне хочется (и чего он кривится?), что молоко не пропало, и если будет на то воля Священной Пары, не пропадет.
Трубку слуховую достал. Точно грудь пощупать вздумал! Но я ошиблась. Трубку-то он к груди приставил, ухо приложил, а вот другой рукой…
– А щипать обязательно? Это необходимый лекарский прием? – спросила у обнаглевшего дедка, который ущипнул меня за ягодицу, хорошо хоть через сорочку. – Ваша светлость, так и должно? Вас так же осматривают?
Если герцог не собственник, тогда я прима-балерина.
И без разницы, что жена постылая, нелюбимая. Я – его собственность, и тот факт, что его собственность лапают всякие старые козлы, должен его напрягать. Не в том смысле, что из-за ревности. Из жадности. Собака на сене.
И не прогадала.
– Кратель! – рявкнул Его светлость.
– Простите, Ваша милость, я проверял рефлексы и чувствительность. Герцогиня обмолвилась, что встать не может.
Ах, ты ж, старая скотина, выкрутился!
– Чувствительность в порядке, Ее светлость сможет ходить…
Да ты что?! Прямо Колумб, открывший Америку!
Но вслух, конечно, ничего подобного не сказала.
– Прекрасная новость. Значит, я смогу присутствовать при именовании наследника герцогства в Храме Священной Пары.
– Э… – интеллектуально изрек лекарь и даже оглянулся на мужа.
– В этом нет необходимости, в Вашем положении…
– Не стоит беспокойства, к концу вехимана я буду не только ходить, но и бегать, – горячо заверила супруга и обратилась к старикану: – Верно же?
Совершенно паршивая традиция. Именовать ребенка лишь в конце первого месяца его жизни. А все время до этого дите так и остается безымянным.
– Д-да… Если неукоснительно будете следовать моим предписаниям, то непременно встанете на ноги и сможете присутствовать при именовании.
– Конечно, буду. Хотелось бы услышать Ваши рекомендации.
– Необходимо
