Гёста Тёрнера, – говорит Альвар, и Стеффи открывает глаза. – А вот теперь слушай!
От соло музыка переходит в аранжированный джаз. Затем начинается соло другого инструмента.
– Это похоже на общество, – говорит Стеффи.
– Правда?
– Да, если подумать. Мы делаем что-то вместе, вместе играем или вместе работаем на какой-то работе, но это все не имеет значения, если у нас нет своей независимой линии, своего соло, которое делает нас особенными.
Альвар улыбается, почти смеется.
– Ты бы понравилась Аните.
– Все утрачивает смысл, если у нас нет своего соло, – повторяет Стеффи, чтобы прочувствовать смысл сказанного.
– Ты знаешь, а это не глупое сравнение. В этом и правда есть смысл. Вот поэтому люди очень любят джаз.
– М-м-м… – говорит Стеффи, поддерживая такт пальцами.
Саксофон издает скользящий звук, он как будто стонет.
Интересно может ли кларнет произвести подобный звук? И сможет ли она так играть?
Оказывается, в своей комнате Стеффи может производить на кларнете всевозможные звуки. Она просто не думала об этом раньше. Отстукивает такт ногой и слушает оркестр в голове. Мысленно напевает и вздыхает в унисон со звуками кларнета. Стоит ей улыбнуться, как воздух вырывается наружу через уголки рта. Ей по-прежнему сложно следовать музыкальному мотиву, но она постепенно подстраивается. И тут дверь распахивается – на нее смотрит Джулия.
– Что за черт, Стеффи?
– Что?
Джулия закатывает глаза, взъерошивает волосы, громко вздыхает.
– Что? Перестань издавать звуки, будто убиваешь животных!
– Мне нужно репетировать.
– Зачем? – Джулия поднимает брови и смотрит на нее.
Да уж, ее не обвинишь в отсутствии мимики.
– Чтобы играть лучше.
– Не прокатит. Чтобы ты знала: папа на кухне затыкает уши, он не может это слышать.
– Неправда!
Джулия выходит из комнаты. Хотя Стеффи почти уверена, что никто не сходит с ума, затыкая уши, она уже не может играть с прежним запалом.
Дело не в сестре, ведь Джулия не соображает в музыке и считает, что Рианна – это вершина таланта. Да будь перед ней хоть Лаки Миллиндер[15] со своим оркестром, это не спасло бы ситуацию – Джулия точно так же ворвалась бы на репетицию и спросила бы, не убивают ли тут животных. Но Лаки Миллиндеру было бы до лампочки, что бы она ни говорила и как бы ни смотрела на него.
После нескольких глубоких вдохов Стеффи следует его примеру. И все же если Джулия будет продолжать так врываться каждый раз, когда она будет заниматься, то останется сделать только одно: найти комнату для репетиций.
От этой мысли ей кажется, что в животе порхают бабочки. Она представляет, как спускается по лестнице в подвальный зал на Осогатан, 140… Проводит пальцами по серебряным кнопкам кларнета, смотрит на бас-гитару, прислоненную к синему столу, и вытягивает
Миллиндер, Люциус Венабл (1910–1966) – американский ритм-н-блюзовый дирижер. Он не знал нот, не играл ни на одном на инструменте и редко пел, но его потрясающий артистизм и чувство музыки сделали его оркестр невероятно популярным. Не случайно его прозвище было «Счастливчик»
