вслед японского броненосного отряда – хоть «последовательный», хоть «все вдруг» – попросту запаздывает.
Надо будет догнать врага, вновь завязывать перестрелку в невыгодной конфигурации… а там уж наступает ночь и всё – дневной бой… артиллерийский бой окончен.
К тому же арсеналы японских кораблей, согласно докладам, использованы более чем на две трети.
Можно честно признать свой тактический проигрыш.
Остаётся лишь беречь броню… и кровь.
Хэйхатиро качнуло, замутив в голове – ощутил нечто похожее на похмелье…
«Боевое похмелье», – уточнил для себя.
«Микаса» уверенно резал податливую волну, шипела вода, обтекая обводы по ватерлинии, настил палубы отрабатывал по ногам работу машин. Мостик свежо задувало встречным и немало притихшим юго-западным ветром.
Вот только имея перед глазами замершую носовую башню, опалённую палубу, изъеденные взрывами надстройки, принимая доклады о других повреждениях, Хэйхатиро Того понимал, что флагманский броненосец из грозной боевой единицы превратился практически в груду нестреляющего железа, тем не менее сохраняя свою надменную красоту.
Хотелось добавить – английскую.
Сзади, как специально послышалась английская речь – мистер Пэкинхем!
«Знает, когда появляться».
– Я вижу, вам удалось повергнуть противника в бегство, адмирал!
Адмирал проявил вежливость, обернувшись к представителю «дорогих» союзников, подумав, что тот под «бегством» подразумевает дымящий на отходе «Ретвизан»…
Но тут разом заговорили офицеры штаба, обращая внимание командующего!
Бой продолжался, но даже на звук – затухал. Обе силы… эскадры как бы выдохлись. В том числе и потому, что увеличилась дистанция!
Но оказалось – враг предпринял манёвр уклонения влево (что Хэйхатиро тоже вполне допускал), однако на этом не остановился, ни с того ни с сего продолжая разрывать дистанцию!
И?.. Неужели?!
Русские… Адмирал снова глотал расстояние оптикой. Их построение и эволюции оставались не безупречными.
…Растянувшись по сложной кривой, ползла колонна броненосцев.
…Отдельно двигался «Ретвизан».
…Дальше за ними виднелись крейсера и изгибающаяся вереница миноносцев.
Адмирал Того стоял, смотрел, ждал…
Небо тонуло в сумерках, хмарилось тяжёлой нависающей тучей. Где-то там в её недрах, вобрав в себя собратьев, набрякнув весом, сорвалась вниз капля, пробив насквозь густое дымом небо, метко попав в покрытый копотью нос японского адмирала, стекая грязной дорожкой в усы.
«Будет ливень», – Хэйхатиро Того стоял, смотрел, ждал, сумев терпеливо замереть, не шелохнувшись, с биноклем, забыв к демонам о ране. Пока не уверился, что русские, повернув на 180 градусов, окончательно уходили! Только тогда нарочито сдержанно (а внутренне
