меня, держа за пятки, в котелок с мареной, вот почему я такой рыжий. Видимо, вас они тоже чуть-чуть макнули.
Растеряв всю свою серьезность, девчушка рассмеялась.
– Я тоже буду называть тебя Руфусом! – Она заметила что-то на моем лице, и вид ее сразу переменился. – Если, конечно, ты не против.
И снова вмешался Сапоги-Кулаки. Невзирая на плохое знание французского, мне удалось понять, что ему не терпится сгрузить меня с корабля. Воины уже находились на пристани и принимали щиты и оружие в свертках из кожи, которые подавали матросы.
Превозмогая боль, я перекинул ногу через борт и перебрался на причал. Сапоги-Кулаки сошел следом. Он указал на тропу, что вела через россыпь домов к крепостному палисаду, и снова заговорил по-французски.
«Вот зараза, – подумалось мне. – Придется учить их язык, иначе тут не выжить».
– Он хочет, чтобы я шел туда? – спросил я у девочки.
– Да.
Ее прежняя властность испарилась, она будто осознала, что ее могущество ограниченно. Можно помешать моему избиению, но нельзя изменить мою участь пленника.
Я не обратил внимания на первый тычок в спину, который нанес Сапоги-Кулаки.
– Как вас зовут? – спросил я у девочки.
– Изабелла! – послышался женский голос откуда-то из-за палисада. Крик был пронзительный и полный тревоги. – Изабелла-а!
Озорная усмешка.
– Изабелла. Изабелла де Клер.
Инстинкт не обманул меня. Я повторно склонил голову, на этот раз охотнее: сердце у этой девчонки было на месте.
– Должен вас поблагодарить, – сказал я, понизив голос, чтобы ирландцы из команды корабля не расслышали меня, – за то, что вы не позволили этому амадану превратить меня в месиво.
Она хихикнула.
– Поосторожнее с Фиц-Алдельмом. Он может немного понимать по-ирландски.
– Ни слова он не знает. – Уверенный, что вскоре буду обедать в большом зале, я полуобернулся. – Так ведь, амадан?
Сапоги-Кулаки, он же Фиц-Алдельм, насупился и пихнул меня вперед.
– Видите? – воскликнул я, обретая былую самоуверенность.
– Изабелла!
Женский голос теперь напоминал ведьмин вой.
– Это моя нянька. Пойду-ка я. – Девочка закатила глаза. Потом, подобрав юбки, чтобы не запачкать их на грязной тропе, побежала вперед. – Пока, Руфус!
– До свиданья, госпожа! – крикнул я ей вслед.
Впервые обращенное ко мне «Руфус» не вызвало у меня неприязни.
Радость моя оказалась короткой.
Сапоги-Кулаки от души врезал мне сзади. Я едва не упал ничком. Оправившись, я пошел вверх по склону под град ругательств. Изабелла, входившая в ворота замка, ничего не видела.
Я хотел было окликнуть ее, но не сомневался, что мои тяготы скоро окажутся в прошлом, и потому не стал шуметь. Если Ифа – справедливая женщина, решил я, то Сапоги-Кулаки получит как следует за такое обращение со мной.
Добравшись
