физиономии, которую так ненавидела и так боялась. Казалось, ее магическая сила и алхимическая энергия в один миг канули в глубины жуткого зазеркалья.
Победы и поражения, огорчения и страхи, пережитые в борьбе за освобождение Ксоракса, как будто превратились в пепел перед лицом ее врага, чьи вселявшая ужас адская ухмылка, пронзительный голос и хищный взгляд вновь стали жестокой реальностью.
Нина почувствовала, как что-то обожгло ей грудь. Священная Слеза, загадочная деревянная капля с бронзовым кантом, раскалилась, предупреждая о смертельной опасности. Девочка замерла, охваченная ужасом. Озноб пробежал по ее напрягшемуся телу. Кровь застыла в жилах. Казалось, вот-вот она взорвется. Демонический князь, изощренный алхимик, убивший ее деда, вернулся из небытия еще более могущественным, чем прежде.
Додо и Фьоре стояли столбами с широко раскрытыми от ужаса глазами. Котелок с Крокотио Партикуларис выпал из рук мальчика, и алхимическая жидкость разлилась по ковру липкой белой лужей. Дрожа от страха и прижимая к груди Талдом, Додо молился, чтобы все эти события оказались сном. Увидев, что очки друга отлетели под кресло, он попытался сказать ему об этом, но многократно усилившееся от страха заикание не позволило ему выдавить из себя ни слога.
Стоявшая на коленях рядом с Рокси и Ческо Фьоре завыла как сирена. Вид Каркона потряс ее до такой степени, что она потеряла самоконтроль.
Ребята и не могли среагировать иначе: Каркон застал их врасплох. Они уже знали, что он жив, но мозг отказывался это принять.
Грубый хохот Князя Тьмы загрохотал подобно грому, зеркало разлетелось на тысячи осколков, засыпавших драгоценный ковер, пламя обернулось черным дымом и сейчас же исчезло в никуда. Теперь о явлении Каркона напоминал только острый запах серы.
Нина, избавляясь от наваждения и стараясь прийти в себя, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.
Привлеченные криком Фьоре, в зал вбежали Люба и Карло. И замерли на пороге с открытыми ртами.
– Что вы натворили?! – воскликнула потрясенная русская няня, хватаясь за голову.
Нина, обессиленная, упала в кресло, показывая жестом, что не стряслось ничего такого, из-за чего стоит беспокоиться.
Садовник наклонился к ребятам, распростертым на полу:
– Вы что, упали?
Ческо пробормотал что-то невразумительное, а Рокси, с трудом поднимаясь на ноги, улыбнулась:
– Глупая игра, не берите в голову.
– Ничего себе, глупая игра! Смотрите, во что вы превратили ковер! Он весь в пятнах! В стеклах! А что это за белая жидкость? Клей? Почему пахнет жженым? Вы что, курили? – Разгневанная Люба, принюхиваясь к пахнущему серой воздуху, обрушила на ребят град вопросов. Она уже ломала голову над тем, как вычистить драгоценный персидский ковер.
– Нет-нет, Люба, мы не курили… И не надо ничего спрашивать. Не случилось ничего страшного. Сейчас мы все прибирем.
Думая, как бы не упасть в обморок
