имела какое-то отношение к Кровасу и вернулась в Дом Вора после нашего налета, то что она могла сообщить? Только что с ограблением лавки Дженгао вышло что-то не то. Так они и без этого догадались бы, увидев, что воры и охрана задерживаются.
Фафхрд нахмурился и упрямо возразил:
– Этот волосатый заморыш мог, однако, как-то передать наши приметы в Цех, а они выследят и нападут на нас дома. То же самое могли сделать Сливикин и его жирный приятель, придя в себя после нашей взбучки.
– Мой почтенный друг, – с жалостью в голосе отвечал Мышелов, – боюсь, что крепкое вино, извини, ударило тебе в башку. Если бы в Цехе знали, как мы выглядим и где живем, они достали бы нас несколько дней, недель, даже месяцев назад. Похоже, ты не знаешь, что за сделанную на свой страх и риск или не согласованную с ними кражу у них одно наказание – смерть, причем по возможности после пыток.
– Да все я знаю, а мое положение еще хуже твоего, – ответил Фафхрд и, попросив Мышелова держать язык за зубами, поведал ему историю о том, что Влана задумала вендетту и имеет весьма серьезные намерения отомстить.
Тем временем из погреба появились кувшины, но Мышелов лишь велел еще раз наполнить глиняные кружки.
– И вот, – закончил Фафхрд, – в результате обещания, данного влюбленным до безумия и невежественным юнцом на самом юге Стылых пустошей, я теперь оказался в положении вполне трезвомыслящего – когда не пью, понятное дело, – человека, которого постоянно просят вступить в войну против силы не менее могущественной, чем сам Карстак Овартомортес, поскольку, как ты, наверно, знаешь, у Цеха есть филиалы во всех более или менее крупных городах страны, не говоря уж о соглашениях с воровскими и бандитскими организациями других стран о выдаче нарушителей закона. Я искренне люблю Влану, уж будь уверен, она сама опытная воровка, и без ее советов я вряд ли уцелел бы в свою первую неделю в Ланкмаре, но на этом вопросе она немного сдвинулась, у нее случился бзик, который не вышибить из нее ни логикой, ни убеждениями. И через месяц пребывания здесь я понял: единственный способ выжить в этой цивилизации – это придерживаться ее неписаных законов – они гораздо важнее, чем вырубленные на камне ее скрижали, – и нарушать их, только когда тебе угрожает опасность, причем делать это в глубокой тайне и со всеми возможными предосторожностями. Как я сегодня и поступил – это, кстати, не первый мой налет.
– Воистину, выступать против Цеха в открытую – это безумие, тут ты совершенно прав, – заметил Мышелов. – Если ты не можешь силой или уговорами заставить свою очаровательную девушку отказаться от этой дикой затеи, а я вижу, что Влана бесстрашна и своенравна, значит ты должен твердо отказывать ей всякий раз, когда она лишь заикнется об этом.
– Воистину должен, – согласился Фафхрд и с легким упреком в голосе добавил: – Хотя, как я понимаю, ты заявил ей, что охотно перерезал бы глотки типам, которых мы уложили.
– Да это ж простая любезность, приятель! Неужто я должен был вести
