раз, как это происходит, кажется, что она сейчас сложится пополам. И от этого мне хочется выйти из-за стойки, поднять ее со стула и обнять.
Что с ней?
Я не хочу знать.
Мне не нужно знать.
Я не встречаюсь с девушками, которые приходят в мой бар. Я дважды нарушал это правило, и дважды от этого получался один только геморрой.
Кроме того, есть в этой девушке нечто пугающее. Я не могу определить, что именно, но, когда я разговаривал с ней, слова застревали у меня в глотке. И не потому, что она так уж потрясла меня, нет, я ощущал нечто неуловимое, как будто мой мозг предупреждал меня не связываться с ней.
Красный флаг! Опасность! Отставить!
Но почему?
Когда я протягиваю руку за ее кружкой, мы встречаемся взглядами. Она сегодня больше ни на кого не посмотрела. Только на меня. Я должен бы быть польщен, но меня это пугает.
Я профессионально играю в футбол и владею баром, но меня испугал взгляд хорошенькой девушки. Это достойно описания в «Тиндере». Играет за «Бронко».
Владеет баром. Боится зрительных контактов.
– Что-нибудь еще? – спрашиваю я.
– Вина. Белого.
Не так легко владеть баром и оставаться трезвым. Я бы хотел, чтобы все были трезвыми, но мне нужны клиенты. Я наливаю бокал вина и ставлю перед ней.
Я остаюсь неподалеку, притворяясь, что вытираю стаканы, но они сухие, причем со вчерашнего дня. Я замечаю, как она медленно сглатывает, глядя на бокал, как будто ощущает неуверенность. Этого краткого мига колебания или сожаления хватает, чтобы я подумал, что у нее, наверное, проблемы с алкоголем. Я всегда могу сказать, что люди борются за трезвость, по тому, как они смотрят на свой стакан.
Алкоголикам трудно пить.
Но она не притрагивается к вину. Она понемногу пьет колу, пока та не заканчивается. Я протягиваю руку за пустым стаканом одновременно с ней.
Когда наши пальцы соприкасаются, я чувствую, будто у меня в груди застряло еще что-то, помимо слов. То ли несколько ударов сердца. То ли начинающееся извержение вулкана.
Она отдергивает свои пальцы от моих и опускает руки на колени. Я забираю у нее пустой стакан из-под колы и полный бокал вина, а она даже не поднимает взгляда, не спрашивает зачем. Только вздыхает, словно испытывает облегчение, что я убрал вино. Зачем тогда она его заказала?
Я снова наливаю ей колы и, пока она не смотрит, выливаю вино в раковину и споласкиваю бокал.
Она отпивает колы, но больше не поднимает на меня взгляда. Может, я огорчил ее.
Роман замечает, как я смотрю на нее, опирается локтем о стойку и спрашивает:
– Развод или смерть?
Роман любит угадывать, почему люди приходят в одиночестве и выглядят так, словно они не на своем месте. Но непохоже, что эта девушка пришла сюда из-за развода. Обычно женщины отмечают его, приходя в бар
