style="font-size:15px;"> 1990-е – кому-то лихие, а кому-то и счастливые. «Дикий» капитализм. Ваучеризация и приватизация огромной части госсектора взорвала экономическую систему страны [329].
Новые русские. Малиновые пиджаки. Массивные золотые цепи с распятием. Спортивные костюмы-адидасы. Первые пышные похороны и пантеоны «авторитетов». Бандитские аллеи на поселковых кладбищах. Кандидаты наук по ночам разгружали вагоны, а бизнес делался утюгом и паяльником. Как сказал Булат Окуджава, шла «паханизация» среды. «Вспомните пенсионеров, рывшихся в помойках, недоедающую армию, учителей-челноков, нищую культуру, где даже красть было нечего…» [226]
С внедрением капиталистических отношений начался торжествующий культ денег – страна и люди буквально переродились. Поколение Y росло среди финансовых пирамид и пузырей, первых микрокредитных организаций и льющейся отовсюду рекламы: приходи к нам, и мы дадим денег на все твои хотелки. Но весомая часть населения еще по советской памяти отделяла черное от белого и верила, что можно жить иначе. Многих Игреков родители и учителя воспитывали еще по советским правилам и принципам.
Вырождение и насильственное умерщвление реального сектора экономики – промышленности и сельского хозяйства. Многие люди в полной дезадаптации и дезориентации продолжали упорно ходить на службу и на работу, не получая зарплату и не веря, что можно так просто взять и развалить «Союз нерушимый». «Люди дела» все надеялись, что их труд не будет лишним, что он обязательно принесет свои плоды и падение страны в пропасть остановится. Перечислять, сколько недавно крепких предприятий не выдержало руки рынка, больно и страшно. С закрытием, разорением, разграблением промышленности и производства опустели моногорода и поселки, люди бросали нажитые места и уезжали туда, где еще был шанс найти работу и прокормить семью. Та же участь постигла и большинство колхозов и совхозов.
Справедливости ради, в 1990-е многие предприятия умертвились сами – советская модель экономики не предполагала извлечение прибыли из коммерческой деятельности. После смены строя они не перестроились и продолжили штамповать неконкурентоспособную продукцию, ну а далее «свободный рыночек порешал».
Мы были военные. Батя все думал рапорт написать, но ни квартиры нифига нету, да и на гражданке с работой тоже не особо-то и было. Батя мужик рукастый – чинил машины новым русским в выходные. Ему не раз предлагали: «Да бросай свою армию, давай ко мне в сервис, да такие бабки будешь зашибать, да тебе таких в своей армии не заработать…» В итоге братки друг друга перестреляли, а сервис этот горел несколько раз и переходил из рук в руки…
Прямо перед домом родители раскопали огород (многие так делали) и пытались выращивать, что могли. На рыбалку часто ходили (как раз застали то время, когда рыбу начали нещадно выбивать разными варварскими методами), в полузаброшенном саду яблоки собирали.
Мне отец рассказывал (в то время он служил в армии в звании капитана), когда зарплату бросили выплачивать
