в этих строках? Фредрик стал писать в своей тетради:
Симмий: Философ из Фив (NB! Фиванская школа).
Кротон:? (Мужчина, странно, ср. здешний город Кротоне).
Эрметика: Богиня религиозно-философского учения герметизма?
Гефест: Бог огня.
Геката: Богиня волшебства.
Персефона: Владычица преисподней.
Силотиан:?? (Личность, предмет?)
Хирон: Кентавр?
Синедрион: Собрание, совет.
Umbilicus Telluris: Латинское выражение, означает «пуп земли».
А что… Возможно, профессор д’Анджело прав, эти тексты и впрямь связаны с учением герметизма, сторонники которого облекали знание в формы, не доступные для непосвященных. И которое якобы содержало ответы на сокровеннейшие тайны бытия.
Судя по выделенным именам, в древнем свитке речь могла идти о волшебстве, огне, преисподней, мог содержаться ключ к важнейшим положениям герметизма. И ключом как раз могли служить четыре строки с неизвестными знаками.
Сколько он ни манипулировал кругами, ничто не подтверждало его предположение, что для дешифровки текста следует выйти за рамки культурных традиций стран Средиземноморья. В читаемой части ничто – ни имена, ни отвлеченные понятия – не наводило на мысль о других культурах.
Стало быть, надо держаться известной античности, древнегреческого языка, возможно, линейного письма А и Б.
Он посмотрел на часы – половина третьего. Наконец-то! Отложил бумаги в сторону и всецело сосредоточился на том, что предстояло, на великом событии, встрече, которую так долго предвкушал.
Насвистывая, Фредрик отправился в ванную и принял душ. Изучил свое изображение в зеркале. Как он выглядит – ничего? Женевьева узнает его? Вряд ли он заметно изменился за три года. Он освежил лицо одеколоном.
Вернувшись в номер, достал подарки. Лопарское ожерелье дивной работы из золота, добытого на крайнем севере Норвегии, куплено у ювелира Яукко Пента в городе Карашок. Бутылка марочного вина, обернутая в красный целлофан, обвязанный синей ленточкой. Порядок.
Фредрик выпил два стакана воды, почистил и без того чистые брюки. Вышел и запер дверь номера.
В коридоре царил полумрак. Проходя мимо соседней комнаты, он вздрогнул, увидев вдруг перед собой чье-то бледное испуганное лицо. Это была Андреа, та самая женщина, что принесла ночью ему еду.
– Mi scusi! – выпалил он.
Она ничего не ответила, продолжала молча стоять на месте. Фредрик вздохнул и протиснулся мимо нее, тупо улыбаясь.
В холле по-прежнему было пусто. Фредрик хотел было повесить на место ключ, но передумал, сунул его в карман и вышел на солнце.
Спустившись на площадь, сел за один и крайних столиков трактира. Народу было много, почти все столики заняты. Время ленча, клиенты с аппетитом уписывали макароны. Сам он голода не
