погоди!
Я выскочил из комнаты, тряся левой рукой и показывая на браслет пальцем правой. Диана, помогавшая Яйцерине накрывать на стол, тут же смекнула, в чём дело, и кивнула.
– Портал! – воскликнул я. – Куда он ведёт?
– S-M89623/J, – без запинки сказала Диана.
– Слышу, – отозвался Шарль. – Это мне уже по силам. Там и встретимся. Вызови меня сразу же, как переместитесь. И поскорее! Меня, кажется, заметили на орбите… Конец связи.
Браслет замолчал. Я опустил руку.
– Слыхала? – сказал Диане. – Он нас там сразу и подберёт. Я лучше в каюте поваляюсь. Шарль – гений, может, тоже чего придумает.
– Заткнись! – вдруг шикнула на меня Диана, широко раскрыв глаза.
– Чего? – не понял я.
Этими же самыми глазами Диана указала на Яйцерину, которая, паря в полуметре над полом, ставила на стол пустые тарелки. Цвета она при этом была бледно-жёлтого. И молчала. Мысленно прокрутив в голове всё сказанное сейчас, я добавил это к сказанному и произошедшему вчера, и у меня началось нехорошее предчувствие.
– А, Костя! – В столовую вошёл Яйцерик. – Встал?
– Угу, – осторожно сказал я, в кои-то веки боясь, как бы чего лишнего не ляпнуть.
– Хорошо. Садись. Сейчас мы всё обсудим.
Я сел. Слева от меня оказалась Яйцерина (она висела над стулом, не касаясь его), справа – Диана. Последней к нам присоединилась Фиона.
Я взял ложечку. Диана и Фиона повторили жест за мной. Н-да, блин, чувствую себя – как отец двух слабоумных дочек…
Зачерпнул ничего с тарелки, положил в рот, пожевал и проглотил. Прислушался к ощущениям. Хм. Хм…
– Чувствуешь благодать? – спросил Яйцерик.
– Что-то чувствую, – не стал спорить я.
Чувство было странное и непонятное. Несмотря на то, что желудок оставался пустым, он потихоньку переставал подавать признаки голода. Жуть, до чего неприятно, а вернее непривычно. Нет уж, благодать благодатью, но на шашлычок я Фиону всё-таки разведу.
– А я ничего не чувствую, – проворчала Фиона.
– Это потому, что в вас пока ещё молчит яичность, – пояснил Яйцерик. – Тогда как в Косте она пробудилась.
– Ура, – скромно сказал я и вкинул ещё одну ложку благодати.
Фиона и Диана терпеливо повторяли за мной. Яйца же сидели неподвижно, видимо, потребляя благодать каким-то особенным, исключительно яичным бесконтактным способом.
– Итак, – сказал Яйцерик, когда я, устав от непонятных ощущений, положил ложечку. – Настало время поговорить. Всё происходит так быстро, и я… я немного…
Тут Яйцерина, необычно молчаливая этим вечером, подала голос:
– Что с тобой, папа? Зачем приходил Яйцедок?
Воцарилось тяжёлое молчание. Я переглянулся с Дианой. Она пожала плечами – видимо, не больше моего понимала.
Яйцерик вздохнул:
– Не хотел тебе говорить, пока не буду знать наверняка… Я тухну.
Яйцерина
