что русская армия получила столько свобод, каких не имеет ни одна армия в мире, и что теперь пора вернуться к боевым действиям.
Переход в наступление вызывает Тарнопольские, Калушские и другие катастрофы. Они были необходимы, чтобы доказать очень многим в Петрограде и за границей, что скопища вооруженных людей, наделенных всеми свободами, не надо рассматривать как армию.
Невольно вспоминаю, как еще в марте на меня едва не набросились с кулаками три наших «младотурка», когда я имел неосторожность сказать, что война кончена.
16 июля восстанавливается закон о введении смертной казни на фронте. Обсуждение боевых приказов в митинговом порядке затихает; большая часть солдат начинает вспоминать о дисциплине; а солдатская накипь без особого сопротивления переливается в тыл, для которого страшный закон остается отмененным.
Но все усилия по возрождению только одной военной зоны совершенно бесполезны, если не привести в порядок и тыл. Они не могут спасти ни фронта, ни тем более всей страны.
Верховный Главнокомандующий Корнилов получает серию обещаний и отказов Верховной Власти о восстановлении закона о смертной казни для тыла армии и проведении твердых реформ на фронте.
Из всей львиной группы социалистов поднимается в защиту закона только Церетели. На бурном собрании при обсуждении этого вопроса он один против нескольких сот голосует за смертную казнь в столице; только ему одному как будто не страшны воспоминания о других революциях, когда построившие эшафот сами восходили на него впоследствии.
Наконец, Корнилов, с согласия Временного правительства и Управляющего Военным министерством, двигает кавалерийские части к Петрограду для проведения в столице военного положения, но в последнюю минуту становится жертвой великой провокации и направляет войска против Временного правительства. Два кавалерийских корпуса останавливает у самой окраины Петрограда только старый престиж Верховной Власти, сохранившийся в провинции.
«Да если бы мы только знали, что у вас здесь делается!» – говорили мне на другой день старые друзья – командиры головных полков Кавказской Туземной конной дивизии.
Неудача кавалерийского рейда вызывает новое потрясение, упрощает последний ход противника.
Совсем иначе проходят восемь месяцев Временного правительства для войск Петроградского округа. Тут прежде всего в ночь с 1 на 2 марта правительство, опять-таки молча, принимает пункт ультиматума, предъявленного Нахамкесом, Чхеидзе и другими от имени Совета солд. и раб. депутатов и в силу которого оно давало обязательство о «неразооружении и невыводе на фронт воинских частей, принимавших участие в революционном движении».
Всякого рода делегаты не замедлили разъяснить войскам в полках и на митингах, что они предназначаются для «охраны революции»; эти основные положения были твердо усвоены всеми частями округа: охраняя революцию, солдат спасал самого себя от отправки
