—
жить, а не существовать.
Глава 1
143
Сознание вернулось вдруг. Очнулся, словно нырнул в холодную воду. Голова ужасно болит. Я лежу на земле лицом вниз. Левую щеку покалывают сухие травинки. Попытался подняться. Не могу. Только тут я понял, что мои руки крепко стянуты веревкой за спиной.
– Очухалси? – услышал спокойный голос позади себя. Потом, судя по шагам, человек стал обходить вокруг и я сразу все вспомнил.
Человек склонился надо мной и заглянул в лицо.
– Дайте пить. – прохрипел я, облизывая пересохшие губы.
Меня кто-то грубо приподнимает за плечи и усаживает. Человек с проседью в бороде опустился предо мной на корточки и внимательно принялся рассматривать. Затем без злобы, как то даже ласково спросил:
– Ты откель такой мохнатой то взялси?
Я действительно оброс сверх всякой меры. Из-за отсутствия ножниц и бритвы все последние годы я обрезал растительность на лице и голове ножом. И то лишь по мере необходимости, чтоб не лезла в глаза да не мешала в работе, не обращая внимание на текущую моду за полным отсутствием её ценителей на моем острове. Да и куртка со штанами из меха, хоть и добротно слаженные, но далекие от совершенства кроя, не придавали мне изящества.
– Хочу пить. Дайте воды. – повторил я, лихорадочно соображая что ответить. Седобородый слабо улыбнулся одними уголками тонких губ и протянул руку в сторону. Тотчас же к нему подошел довольно молодой парень и передал круглую берестяную флягу. Мой собеседник извлек деревянную затычку и, приставив горлышко к моим губам, запрокинул донышко вверх. Я стал жадно глотать теплую жидкость. Оказалось, что меня действительно мучила жажда. Тем временем остальные собрались за спиной старшего. Всего их пятеро. Вероятно, когда группа обнаружила издыхающего лося и сообразив, что по его следам скоро придут охотники, один из них спрятался за песчаным гребнем и сидел там на карауле, предупредив остальных о моем приближении. Когда я подошел к костру, он же подкрался сзади и, недолго думая, огрел чем-то по голове. Пока я пил, мои пленители обменивались мнениями.
– Я думал чо лесовик. Рогатину-то видали? Из кости! – высказал мнение тот, что нарезал ранее мясо, – Ан нет, вроде не из ихних будет. И одет чудно как-то.
Из этих слов я заключил, что они ждали появления некоего «лесовика» и это явно не сказочный персонаж, приятель «болотного» и муж «кикиморы». Скорее всего имелись в виду местные туземцы, постоянно обретавшиеся в тайге. Седобородый, убрав флягу, отрезал:
– Ну всё. Хватит. Лопнешь щё. Давай-ка, выкладай, кто ты такой есть. Откель взялси здесь. Мы-то чай знаем, что тут на много верст окрест никто не бытует. Даже лесовики сюда не заходят. Боятся, черти. – последнюю фразу он сказал с какой-то полускрытой гордостью, словно это была его личная заслуга.
Понимая, что дальше с ответом тянуть не стоит, но пытаясь выгадать еще немного времени, что бы сообразить как себя следует вести с незнакомцами, я проворчал:
– Зачем по голове то было бить? Убили бы так вообще.
– Успется ыщо. – весело сверкнув глазами, хохотнул другой. Это он, кажется, жарил мясо. Седобородый же, терпеливо, закрывая пробкой флягу, разъяснил:
– Ты, парнейка, не бойси. Убивать до смерти мы тебя не собирамся. Но и разгуливать по своей землице не дадим. Ты лучше ка сказывай о себе. А то вон Силантий, – он кивнул на человека с незнакомым мне лицом, очевидно это он и огрел меня по голове, – Силантий-то быстро разговорит тя.
Стоявший поодаль Силантий, коренастый мужичок лет сорока – сорока пяти с довольно зверской, исполосованной страшными шрамами физиономией и наискось перевязанным сложенной в несколько слоев матерчатой полоской левым глазом, явно польщенный данной ему характеристикой, осклабился. Но молодой парень заступился:
– Да не пужайте его, братцы. Чо вы человека в ужас то вгоняте. Вон он, аж бел со страху. – очевидно вид у меня действительно был не ахти какой героический. Старший отмахнулся:
– Ты, Митрий, не лезь, как не просят, покуда старшие говорят. Пошарь-ка лучше его котомочку. – и вновь обратился ко мне, – А ты, паря, не серчай сильно на нас. Но и терпение наше пытать не стоит. Сказывай давай, кто да откель.
Поняв, что дальше тянуть действительно не стоит, пока эти, столь решительно настроенные граждане не прибегли к более убедительным доводам в пользу своих требований, я начал излагать историю, версия которой уже сложилась в голове:
– Я Никита. Никита Рогов, – воспользовался я, почему то, именем своего давнего приятеля-сокурсника. Что-то поостерегло меня называть свое настоящее имя.
– Но-но, – поощрил седобородый, – Давай дальшо. Откой ты, Никитушка, оказалси
