машины и расширили, скалистый грунт под ней, хорошая дорога получилась. А на запад сверху глянешь, то кенцухинскую долину видать, как на ладошке, и реку Ердагоу! По ней можно и в Китай уйти тропой. Сопки высокие, распадки рек и речушек – красота неписаная вокруг, дикая.
После войны пригнали в Лесной пленных японцев. Из Кавалерово через Кенцухинский перевал дорогу строить. Теперь от Кавалерово до Тетюхе всего-то километров шестьдесят. Устроили спуск над пропастью длиной три километра, а он сократил объездную старую дорогу на сто с гаком!
Николай Тихонович предавался размышлениям, оглядывая просторную поляну, заросшую медоносным разнотравьем, побитым ночными морозами.
Лесник прислушался: в небольшом сарайчике, куда он на ночь закрыл корову и телят, они вздыхали от волнения, переминаясь с ноги на ногу.
Держа наизготовку ружье со взведёнными курками, он осторожно прошёл за сарай, огляделся – коня не видно: «Тигр, значит, Карьку в тайгу погнал, больше некому, – утвердился в своей догадке лесник, продолжая размышлять: – А ведь и впрямь хорошее место Лесной! Название само за себя говорит. Рыба на нерест заходит, лови да соли на зиму, и кедрачи рядом – орехов тьма-тьмущая, и людям, и кабанам, и белке хватает! А брусники! А грибов! Видимо-невидимо всяких. И охота, понятно, кормит. В пойме реки – кабаны, по распадкам – изюбри, дикие козы стадами. Тигру приволье, человека не трогает, если только не раненый или старый, которому и козу не добыть. Или совсем молоденький несмышлёныш. Было дело, такой вот молодой в позапрошлом году как-то собачку с цепи не сразу сорвал, та в конуру забилась, да конура спасёт разве? Со страху собачка и не взвизгнула. Пропала собачка, хорошая была лайка. Потом у других соседей тигрёнок потаскал собак. А в прошедшем году осенью, до снега, другой, старый тигр тоже заходил на подворье. Да если б просто прошёл своей дорогой мимо. Так нет! На крыльце дома лучшую собачку задавил, друга верного. Отнёс от дома метров на триста да и съел. Считай на глазах. А как тигра преследовать? Этого он не простит. Не родился человек, чтоб перехитрил взрослого тигра в тайге. Пойдешь за ним – погибнешь».
Вспомнил Николай Тихонович, как год назад встретился он с тигром. На другое утро после гибели собаки отправился он вдоль реки и по следам определил, что трудно хозяину тайги стало добывать зверя: «Часто ложится, видать, приболел или ранил кто».
Шёл лесник тогда по тропе и тут заметил: «Пень какой-то интересный. Откуда? Не было здесь таких пней. А у этого пня… глаза… такие… как у тигра. Его глаза ни с каким другим зверем не спутаешь, гипноз от них».
Собственной кожей лесник этот взгляд на себе прочувствовал, озноб взял. Постоял, размышляя: «Может, назад идти? Опасно. Покажешь ему спину – погонится. Раз собаку съел, голоден. Бог его знает, что у него на уме».
Думал Николай Тихонович, а сам незаметно для себя медленно всё ближе и ближе к тигру подходил. Вот уже сорок… тридцать метров, а тот как сидел, так и сидит. Наблюдает. И Николай
