все лето просидела в квартире, слушая голоса, смех и музыку, что доносились от соседей, с улицы, со двора и с соседних балконов. Звуки жизни, которая кипела вокруг. Дома же тикают эти проклятые часы, а календарь с фотографиями внуков, с которыми она едва знакома, неумолимо отсчитывает количество дней до Рождества. Если она сейчас вернется домой, то навсегда окажется в плену одиночества. И уже никогда не отважится на что-то подобное.
Вдруг Марианна замечает, что мужчина за соседним столиком ей дружески улыбается, пытаясь поймать ее взгляд. Она делает вид, будто что-то ищет в сумке. На худом, даже изможденном лице, его глаза кажутся огромными. Волосы, с ее точки зрения, длинноваты. Надо было взять с собой книгу. Раз книги нет, Марианна достает посадочный талон и изучает его с преувеличенным интересом, как какой-то диковинный ребус. В правом верхнем углу логотип паромной компании – неизвестная морская птица в капитанской фуражке и с трубкой в клюве.
– Девушка, вы совсем одна?
Марианна безучастно поднимает голову. Встречается с мужчиной взглядом. Делает над собой усилие, чтобы не отвести глаза.
Да, какой-то он потрепанный. И светлый джинсовый жилет выглядит грязновато. Но когда-то он точно был красивым. Марианна видит следы былой привлекательности. И надеется, что кто-то тоже сможет разглядеть ее былую красоту.
– Да. – Марианна слегка откашливается. – Мы собирались ехать с подругой, но она, как оказалось, перепутала даты. Она подумала про следующий четверг. А я… а я решила, что раз уж у меня уже есть билет…
Она теряет мысль и под конец просто пожимает плечами, надеясь, что выглядит это естественно и беззаботно. Голос звучит хрипло, будто пересохли связки. Ничего удивительного – она не пользовалась ими несколько дней. Ложь, которую Марианна тщательно продумала сегодня ночью именно на такой случай, заметна совершенно явно. Но мужчина только улыбается в ответ:
– Присоединяйтесь к нам, чтобы было с кем поднять бокал!
Он уже слегка навеселе. Достаточно беглого взгляда на столик его компании, чтобы понять, что его друзья в еще более плачевном состоянии. Раньше Марианна даже не стала бы рассматривать подобные предложения.
«Если я соглашусь, то стану такой же, как они. Но я уже не могу себе позволить быть разборчивой. И кстати, разве эта „разборчивость" – не замаскированная трусость?»
Да и это всего лишь на сутки, напоминает она себе. Ровно через двадцать четыре часа корабль снова причалит в Стокгольме. Если это окажется ошибкой, то она просто спрячет новое воспоминание в дальний уголок памяти в сундучок, где, как сокровища, хранятся подобные истории.
– Да, – отвечает она. – Спасибо, будет замечательно.
Она громко отодвигает стул и перебирается за соседний стол.
– Меня зовут Йоран, – представляется незнакомец.
– Марианна.
– Марианна… – повторяет он и слегка причмокивает
