с наездом.
– Ты совсем уже? – все-таки повышаю голос. Хватаю его телефон и практически рычу. – Кто эта дрянь? КТО? – О каких, твою мать, сапогах за сто тысяч и белье идет речь? Говори правду, иначе я за себя не ручаюсь, – рявкаю, как ненормальная…
Глава 2. Лев. Карты раскрыты
– И вот на это ты решил меня променять? – трясет смартфоном перед лицом Наталья. – Ты в своем уме? Она ровесница нашей дочери!
– Успокойся и не истери, сериал включи, как раз начался твой любимый, – спокойно поправляю галстук, собираясь на свидание к Маше.
– Не истери? Лев, ты в своем уме? Двадцать пять лет брака и ты заводишь шашни с двадцатилетней пигалицей, ставя на кон все?
– Почему шашни? Наташ, я подаю на развод, ты мне надоела и наш брак давно чистая формальность, так что не трать время на претензии, лучше приведи себя в порядок, превратилась в жирную бесформенную домохозяйку, смотреть тошно…
– Что-о-о? – супруга затихает. – Ты хочешь сказать, что дело во мне? Впервые слышу, что я жирная, – растерянно бормочет.
– Почаще в зеркало заглядывай, там все ответы, а не в холодильник. Прописалась уже в нем. Ты посмотри на себя, может быть, стоит похудеть и посетить массажный кабинет?
Красноречие жены пропадает, она покрывается красными пятнами, а в глазах начинают блестеть слезы.
– Лев, что ты такое говоришь?
– Правду. И ничего кроме правды. Мне надоело делать вид, что у нас все в порядке. Если тебя устраивает разность наших интересов, редкий секс и скука в общении, то меня нет. Ребенок вырос, то, что нас объединяло – испарилось. С тобой категорически нечего делать, кроме как обсуждать график высадки томатов с тюльпанами, меню на неделю и соседские сплетни. Прости, но ты отупела, – продолжает холодно.
– С Машенькой наверняка очень интересно! Особенно ей. Нашел себе вторую дочь и носишься. И правда, твоей девке некогда скучать, у нее поди шопинг каждый день, ведь есть престарелый папик, который по сто тысяч сбрасывает на сапожки, – зло выплевывает. – Сволочь, – налетает Наташа и начинает лупить меня кулаками в район торса. – Ненавижу! Ты Алисе двадцать тысяч дал на ботинки, а какой-то идиотке сто? Что же ты за человек такой!
– Отцепись, – отталкиваю Наташу, и та ударяется об стену. – Не смей распускать свои ручонки в мою сторону. Совсем ошалела? Быдлятина.
– Я прожила с тобой двадцать пять лет и никогда не подозревала, что ты способен на такие оскорбления. Твое истинное отношение ко мне удивляет. Правда. Не думала, что это ненависть.
– Перестань, я не испытываю к тебе этого чувства. Ненависть – тоже эмоция. У меня к тебе равнодушие, что есть ты – что нет, один фиг! Как тумбочка прикроватная, хотя и та полезнее.
По щекам Натальи катятся слезы, но меня это не трогает. Волнует скорее момент того, что Маша уже ждет меня, но из-за истерии опостылевшей супруги я обязан торчать дома и выслушивать претензии.
Беру телефон, который Наташа бросила на стол, и набираю:
«Машунь,
